Мы с подругой переглянулись. Она будто спрашивала, правда, ли я хочу этого. Что же она пережила?

— Дай нам часик, Слав, прошу… Пообщайся пока с Линой, к тому же, ее пристроить куда-то надо, если в родах ты со мной.

— Сперва я тебя осмотрю.

Лина, на удивление, приняла сразу Аврору.

— Тетя, а почему ты такая гусная? — спросила она про грустное лицо. — Давай я тебя пожалею. Мама говорит, что когда человеку плохо, его надо пожалеть.

Моя лапочка…

Но муж уже увел меня в ближайшую комнату-смотровую на этаже.

Осмотрел меня, сделал вывод, что до потуг еще далеко, взял под локоток, сказав, что мне надо расхаживаться, чтобы дитя легко правильно и родовые пути выстроились в нужном направлении, и отвел к Авроре, которая уже поладила с малышкой.

До медотсека мы добирались вчетвером. Затем муж сдержал обещание и дал нам час.

Плакали мы вместе с Авророй, а схватки вместе пропевали.

Из сбивчивого эмоционального рассказа поняла лишь две вещи, что хуже быть не может, если тебя берут силой, и что простить любимого, который не пришел на помощь очень и очень сложно. И даже уважительная причина, что сам находился без сознания, почти что при смерти — его не оправдывает.

— А как бы ты поступила на моем месте?

— Не хочу даже ставить себя на твое место. Это ужас-ужас.

— Но все же…

— Давай лучше со своей стороны тебе поясню свое видение.

Подруга уже успокоилась, слезы все выплакала.

— Внимательно слушаю.

— Смотри, ты ведь с Яном не дошла до этого момента или дошла?

— Нет. А теперь я беременна от другого!

— А ты считай, что нет. Ты ведь думала, что это Ян. Так?