Рука данталли на миг сжалась в кулак, когда новая волна обжигающей боли прошлась по телу, он вновь отвернул голову в сторону, плотно зажмурившись. Аэлин тоже замерла, дожидаясь, пока расплата чуть отступит. Руку Мальстена она не отпустила.

— Боги, если б я только могла тебе чем-то помочь, — качнула головой она.

— Не хочу, чтобы ты это видела меня таким… — тихо произнес данталли, заставив Аэлин удивленно округлить глаза. Похоже, он не предполагал произносить эти слова вслух.

— Ох, Мальстен, — тяжело вздохнула охотница. — Отчего тебя так тяготит мое присутствие?

Голос Аэлин звучал почти обиженно. Не дождавшись ответа от кукольника, она попыталась додумать эту мысль самостоятельно. Каким он не хотел, чтобы она его видела? Слабым? Жалким? Каким он себя считает во время расплаты?

Отчего-то в душе охотницы вдруг загорелась злость на данталли по имени Сезар Линьи. Да, он, возможно, научил своего подопечного стоически переносить боль, но к чему было учить его не принимать сочувствия? Зачем было прививать ему отторжение к помощи? Для чего было вбивать ему в голову, что это стыдно?

— Мальстен, — тихо обратилась Аэлин, глубоко вздохнув, — я не знаю, поймешь ли ты меня правильно. Но я… я нахожусь рядом, потому что мне не все равно, что с тобой происходит. Я хочу хоть как-то помочь тебе пережить это, потому что неизвестность меня пугает куда как больше. И я боюсь за тебя, но не потому что ты слаб, или каким ты еще там себя считаешь? Я боюсь за тебя только потому, что ты мне дорог, понимаешь? Поэтому, пожалуйста, не прогоняй меня.

В ответ он лишь сжал ее руку крепче, и в этот момент охотница понимала, что больше он не попросит ее уйти.

Берег реки Мотт, Сембра

Третий день Мезона, год 1489 с.д.п.

С момента разговора с Карлом Бриггером в Кроне Бенедикт желал только одного: поскорее добраться до Шорры и поговорить с некромантом по имени Ланкарт. Отправься он к колдуну в одиночку, надо думать, путь отнял бы у него куда меньше времени, однако сейчас Бенедикт намерено усмирял свое желание гнать коней до изнеможения и останавливаться лишь для коротких передышек. В прошлый раз такой темп всерьез подорвал здоровье его ученика, поэтому теперь он решил не рисковать. К тому же он прекрасно понимал, что выигрыш в пару дней в данном случае никаких существенных преимуществ не даст: Ормонт, разумеется, успеет достичь Адеса раньше, чем будет подготовлена малагорская операция, поэтому, пока Совет Восемнадцати будет мусолить свое решение и определять, сколько людей готов будет выделить на эту авантюру, можно немного сбавить темп и добраться до Шорры за положенные восемь дней.