После этого Лиана решительно развернулась и вышла из библиотеки.

Альберт остался один и пытался восстановить сбившееся от волнения дыхание. Никогда прежде он не видел свою мать такой решительной и грозной. Похоже, ее всерьез пугали изыскания сына. Однако она ушла, так и не дождавшись от него обещания, стало быть, он был свободен от клятв.

Альберта поразило убеждение Лианы в том, что Юджин пичкает его рассказами о Кровавой Сотне, которые бы подтверждали теорию о Лжемонархе. Юджин не был членом Кровавой Сотни, а при разоблачении Мальстена Ормонта не присутствовал — из-за руки, которую как раз пытался восстановить в лазарете. Однако он предполагал, что и Рерих VII, и генерал Томпс прекрасно знали, что в их рядах орудует данталли. О природе Бэстифара шима Мала было известно, однако ходили слухи, что его пригласили, чтобы он облегчал боль раненых.

Это не могло быть правдой, — морщась, рассказывал Юджин, — ходить и облегчать боль раненых, точно сочувствующая знахарка — явно было не в его характере. Нет, он почти всегда ошивался где-то неподалеку от Ормонта. Иногда складывалось впечатление, что только из-за него он и прибыл в дэ’Вер. К тому же на празднование побед Кровавой Сотни Ормонт стал выходить только с появлением Бэстифара.

Альберт понимал, что его отец был прекрасно осведомлен о данталли и аркале в рядах своей армии. И, скорее всего, именно для Мальстена он и пригласил Бэстифара. Однако после он солгал, когда Мальстена разоблачили. И признал его в другом данталли, позволив казнить солдат Кровавой Сотни как пособников. Сам же Ормонт казни избежал, хотя много лет его считали мертвым из-за лжи Рериха. А теперь Рерих поддерживает ложь Колера и отправляет анкордских воинов на малагорскую операцию.

Казнь мучеников…

Декада лжи…

Альберт не мог не думать об этом — слишком уж ярко для него все складывалось. Да и в том, что Рерих VII питает к своему сыну бескорыстную отцовскую любовь, он сильно сомневался. Гораздо легче он мог бы поверить в то, что Рерих убьет его, не моргнув глазом, если от этого будет зависеть, насколько хорошо на нем будет сидеть корона Анкорды.

Воистину, Альберт был счастлив, что мать так и не взяла с него обещания. Потому что, видят боги, сдержать его он бы не смог.