— Я думал, что мы говорим откровенно, Кармен, — меня понесло. — Мне надоели эти придворные недомолвки и аристократические привилегии. Мартин спасал своих родителей! Да, сглупил, но я его осуждать не могу. Вспомните себя в его возрасте и ответьте честно сами себе: как бы вы поступили? Если за каждую ошибку мы будем расстреливать мальчишек, то кто останется? Бесхребетные аристократишки, только и думающие, как прикрыть свой зад!

— Да уж, я вижу, что вы тесно общались с Санчесом, господин Каррера, — бесстрастно отметила де Вега. — Тот тоже любил всех ругать, хамить, и ставить всё с ног на голову.

— И всё же вы прислушивались к его мнению, госпожа, — я посмотрел на герцогиню. — Я тоже признаю умственные способности Санчеса, несмотря на свою ненависть.

— Я тоже никогда не считала его простофилей, — кивнула Мартина. — И всё же, немного странно слышать от вас такую жаркую речь в защиту Дюран. Я думала, что вы более... безжалостны. Особенно после той бойни на дороге.

— Я не испытываю жалости к своим врагам, госпожа, — я отодвинул чашку. — Людей, что захватывают заложников, я буду давить, как тараканов, я уже говорил это графине де Мендес, повторю и вам. Но многое из того, что я вижу, мне очень не нравится.

— Например?

— Например, вендетта, объявленная Гальяно. Сколько погибнет народа, пока Валерия успокоится?

— Это привилегия аристократов, Каррера! — резко ответила де Вега.

— У аристократов слишком много привилегий! Вот случился кризис, и что? Власть надеется на аристократические фамилии, а не на армию и полицию. Нашёлся выскочка, который всего двумя лозунгами расколол страну! Разве это нормально? А случай с Мануэлем? Почему нельзя было отправить Санчеса к ментату ещё после убийства герцогини де Фуэнтес? И сколько в Совете ещё таких же Санчесов?

— Откуда вы знаете о Фуэнтес? — насторожилась Мартина.

— В газетах прочёл, — язвительно ответил я. Не говорить же ей правду, что я прочёл это в памяти Мануэля.

— Ты дерзишь, Каррера, — процедила Мартина, прищурив глаза.

— А что вы ещё ожидали от человека, который отсчитывает последние дни? — не отступал я. — Зачем вы тогда меня вообще сюда позвали? Вам же нужен был нестандартный взгляд на вещи? Ну вот он, я его вам озвучиваю.

— В твоём изложении это больше похоже на рецепт революции, — вставила Мария. — Если я правильно тебя поняла, то ты хочешь урезать исконные права аристократов, которые только что навели порядок в стране. Ты хочешь подвергнуть допросу с использованием ментата весь Совет, состоящий из магов Золотой Лиги, которые являются опорой трона. Ты же сам убил по праву мести Миа Ван! А теперь ты хочешь, чтобы отменили вековое право аристократов на справедливое возмездие, и в то же время оправдываешь своего друга-предателя. Не слишком ли много предложений, Доминик? Так ты не доживёшь до выхода из этого кабинета.