– Понимаешь, может и не быть другого раза. Мы собираемся все вместе перебраться в другой город. А кроме нашего директора, тебе никто никогда не поможет. Неужели ты променяешь что-то невообразимое на дурацкую контрольную?

Собственно, я его не уговаривал, просто болтал, а сам внимательно оглядывал парк. Вот сейчас скроется за поворотом та парочка, Женьку под мышку – и в лагерь. Но он и сам понимал, к чему дело идет, потому как все больше белел, а потом вдруг сделал глубокий вздох и сказал:

– Хорошо. Идем.

Мы прошли через парк, миновали старинные каменные ворота и оказались в лесу. Снова начинался снегопад, видимость снизилась почти до нуля, народу – никого.

– Ускорим процесс, – ухмыльнулся я, в один миг подхватил мальчишку, перекинул через плечо и рванул по лесу на полной скорости, сквозь самую чащобу, чтобы гуляющие не засекли.

Женька не издал ни звука, только поначалу впился в меня со всей силы пальцами, но постепенно ослабил хватку. Я даже немного его зауважал.

Когда перелетели ограду лагеря, домчались до наземного корпуса, и я сгрузил Карамыша на одну из кроватей, он немедленно сжался в комок и тяжело задышал, словно умирающий крысеныш. А я откупорил люк и теперь ждал, чтобы парню полегчало: не хватало еще прибираться за ним на поляне. Минуты через две он неловко завозился на скрипучей койке, слабыми руками зашарил по карманам куртки.

– Мне брату нужно позвонить, мы договаривались…

– Здесь не ловит, – соврал я, за ноги стаскивая его с кровати.

Пару мгновений спустя мы оказались на поляне, и первым, кого я увидел, был Эрик Ильич. Он оседлал скамью у нашего обеденного стола и занимался самым не директорским делом, какое я мог себе вообразить: чистил картошку в эмалированное ведро с водой. Повязки с рук уже были сняты, лишь обильная краснота и припухлости напоминали о недавних травмах. Не прерывая процесса, он наблюдал за нашим приближением, глаза пристально сканировали нежданного гостя, губы приветливо улыбались.

– Доброе утро, то есть день, Эрик Ильич, – сказал я, подталкивая вперед мальчика. – Это Женя Карамыш, помните, я вам рассказывал о нем?

Соболь дружелюбно кивнул:

– Присаживайся, Женя Карамыш. Сейчас мы для начала чайку сообразим, а то ты какой-то взъерошенный. И обо всем спокойно побеседуем. Куртку советую скинуть, у нас тут тепло.

Снежные залежи стремительно таяли в складках Женькиной одежды.

– Я его через лес на себе прокатил, – пояснил я.

– Алеша, поделикатней нужно с гостями.

Это уже мадам Софи сказала, она как раз появилась на поляне с подносом, на котором все было готово для чая, даже бутерброды. Мне вдруг стало противно, что они собираются отпаивать этого гаденыша чаем, и я повысил голос: