Альдек хмыкнул, глянул на меня искоса, с интересом.

— Кем ты была там, у себя?

— Я архитектор. Проектировала разные здания, кинотеатры, торговые центры… ну в общем не важно, наверно. Сложно объяснить. Общественные здания.

Эх, мне так нравилась моя работа.

Но все что было — казалось вообще не со мной. Другая нереальная и чужая жизнь.

— Женщина архитектор? — удивился Альдек.

— Да, — сказала я. — Это нормально. Хорошая работа, свой дом, машина… горячая ванна с лавандой перед сном. Там у меня было все легко и удобно, я не стирала руками белье и не мыла горы посуды… Я и готовить-то не умела, а когда Ивар притащил мне утку…

Я замялась. Зря начала, я не хотела этого рассказывать. Это личное.

— У тебя была прислуга? — спросил Альдек.

— Нет. У меня была стиральная машина, посудомоечная машина, пылесос, мультиварка, микроволновка и кафе под окнами, куда я могла заскочить пообедать. Ничего не нужно делать самой.

— Машина, — задумчиво произнес Альдек. Вряд ли он понимал. — Тебе, наверно, нелегко здесь.

— Не легко, — согласилась я. — Но я пришла люда по своей воле.

— За этим… за Иваром?

— Да.

— Почему?

— Я люблю его, — сказала я.

Что еще надо? Это так просто. Какой бы удобной не была жизнь, но без любви она пуста, и пустота эта гложет изнутри постоянно. И постоянно живешь с чувством, что тебе чего-то не хватает. Ведь объективно — все хорошо. Я старалась не обращать внимание тогда, списывала на усталость, была занята работой, чем-то еще… но пустота не дает покоя.

Как объяснить, что я умудрилась дожить до двадцати семи лет, не понимая, что такое любовь. А потом вдруг накрыло.

Нужно ли объяснять? Такие вещи нужно понять самому.

Альдек не требовал объяснений. Он шел молча. Его тяжелые сапоги со шпорами и стальной подбивкой гулко стучали по мостовой.