И вдруг за окном у кого-то ревет сигнализация.

Я просыпаюсь, вскакиваю на кровати.

Ивар на ногах, одевается, он уже готов бежать. Не сигнализация, конечно, там снова тревога, на нас напали.

Снова.

Я больше не могу.

Не могу так. Мне страшно. Мне плохо… У меня нет сил. Слезы льются из глаз.

— Аня, Анечка, ты чего? — Ивар на минутку садится рядом, обнимает. — Не плачь. Не волнуйся, все будет хорошо.

— Я не могу больше, — всхлипываю я, у меня действительно больше нет сил. — Не могу! Я хочу домой.

— Аня… — Ивар меняется в лице. — Не бойся, все будет хорошо, — его голос дрожит. — Я вернусь, и мы что-нибудь придумаем. Все будет хорошо. Подожди немного, ладно.

Я спохватываюсь, с опозданием понимаю, что такого никак нельзя было говорить. Это не честно. Хочу объяснить. Но у Ивара уже нет времени на объяснения.

Ему действительно надо бежать. Тревога.

А я рыдаю в подушку.

* * *

Ивар сидел рядом такой серьезный, такой сосредоточенный.

Мне было страшно стыдно за ту минутную ночную слабость, за слезы. Я поплакала и забыла, но он не забыл.

Я пыталась ему объяснить — я устала, мне приснился сон… Ведь все будет хорошо, правда? Все наладится. Это ничего не значит. Не нужно обращать внимание, просто дурные сны…

Ивар соглашался со мной, он все понимал.

Но я видела, как он на меня смотрит.

Мне все казалось, он строил планы, как спровадить меня домой. Это невозможно, город в осаде. Но все равно.

— Забудь об этом, пожалуйста, — просила я.