Волкам хватило и этого, ангел был им явно не по зубам, и они поспешили удалиться и найти разумную замену рыжей бестии.

Но толпу дам этим было не унять. Они угрожали свернуть кошке шею и выцарапать глаза, но ни одна не решилась на такой подвиг. Химари присела и, только коснувшись ладонями земли, обернулась львицей и угрожающе заклокотала.

Толпа стихла.

— Кому-то еще моя милая госпожа перешла дорогу? — как можно спокойнее промурлыкала Химари.

Грубый звериный голос произвел должное впечатление - оказалась, что совершенно никому Люция не помешала. Испуганные дамы удалились искать волков, согласных покарать наглую кошку из одной лишь трепетной любви к красивым женщинам.

Какая-никакая, но фора.

***

— Ради Самсавеила, простите! — Хоорс почти сразу же встал с Люции, как только полосатая занавесь закрылась за Химари. — Меня толкнули, я, ей-богу, не хотел, — принялся извиняться он, потирая ушибленное плечо. — Я помогу, — и протянул Люции руку.

Люция чувствовала себя совершенно ужасно. От падения кринолин лопнул и теперь впился в бедра жесткими холодными прутьями. Мало того, что в этом жутком корсете она не могла согнуться, так и сапоги скользили по юбке, не давая даже опереться.

— Я не достаю, — пробормотала она, чувствуя себя особенно беспомощно. Но знала, что он не оставит лежать на холодном земляном полу.

Хоорс, кивнув, обошел Люцию по краю шатра, минуя пышную юбку и, аккуратно подхватив под мышки, поставил на землю. Казалось, его совсем не смутили охотничьи штаны и мужские сапоги на незнакомке. По крайней мере, Люция думала, что он ничего не заметил. Она в это верила, пока горла не коснулся клинок, ловко вынутый из ножен наручей.

— Кто ты? — сизые крылья накрыли пологом обоих, не давая шанса сбежать. — Ты не из этих дам, ведешь себя не как они и выглядишь совсем иначе. Ты думала, сможешь в сапогах ходить как пава?

Люция опешила, и даже не подумала сопротивляться, когда он свел ее руки за спиной и крепко сцепил, прижав к пояснице.

— Что ты здесь ищешь?

— Тебя? — кашлянула Люция, явственно ощущая, что не может дышать. Затягивая корсет, кошка явно не учла, что колотящееся сердце потребует больше воздуха. — Неужели не узнаешь меня? — просипела она, чувствуя, что голос не слушается. Дернулась, пытаясь обернуться, но он держал крепко.

— А должен узнать? И зачем тебе советник императрицы? Думаешь, убив меня тем ножом на бедре, ты чего-то добьешься? — он повернул ее голову к себе лезвием клинка.

Люция замерла, ощущая на себе испытывающий взгляд, облизнула потрескавшиеся губы. А он смотрел прямо в глаза, щурясь и словно перебирая в уме сотни лиц.