— Люция, ты слышишь меня? — осторожно спросила она, взрезая веревки когтями. Она бы привела ее в чувство силой Самсавеила, но помнила — только капля магии, и она превратится в такую же статую, и кошка вместе с ней.
Потрясла за плечи, заставила посмотреть на себя. Она бы ударила ее, но после анальгезии это было слишком опасно. Зрачки Люции дрожали, она только взглянула на Химари и заплакала. Так горько, что сердце Химари сжалось.
— Когда? Когда же меня отпустит?! — всхлипнула она и взвыла. — Я же сбежала! Все закончилось!
— Ш-ш-ш, тихо, тихо, — кошка прижала ее голову к груди и погладила по шелковым волосам. — Люция, ты действительно сбежала, — шептала она ей на ухо, прижимая к себе. — Ты нашла Еву, меня, Хайме. Это не сон и не опыты. Это твоя жизнь, — силой оторвала ее руку от левого запястья. Люция расцарапала его в кровь, словно пытаясь найти цифры клейма.
— Но я умерла, там! — не унималась ангелица, мотая головой. — Ты можешь говорить с моей душой, ты же кошка, — тяжело, рывками, вздохнула.
— Не выдумывай глупостей, бестолковая ты Люцифера! — Химари закатила глаза. Она бы ущипнула ее, давая понять, что тело реально, но побоялась. Могло ведь выйти хуже, кто знал, что будет с Люцией, почувствуй она боль, куда более сильную, чем царапины на руке. — Давай, вставай! — рыкнула она, с силой потянув крылатую на себя.
— Ты не врешь мне? — она с трудом встала на ноги, тяжелые крылья перевешивали, а к телу она еще совсем не привыкла. Даже не понимала, чье оно.
— Я никогда тебе не врала, — тревожно отозвалась кошка, с трудом поддерживая ее. — Держись. Пожалуйста, держись.
#42. Лицемеры
#42. Лицемеры
Хайме протянул Еве руку, и, видя, что она от ужаса не может даже шелохнуться, сам схватил за запястье.
— Я с тобой, не бойся, — попытался он ее успокоить. Ему бы кто так сказал, потому что животный страх смерти перебивал собою все ощущения. Тигр, запертый в его душе, как в клетке, жалобно мявкал и дрожал от ужаса.
— А ты? — всхлипнула Ева, с нечеловеческой силой сжав его ладонь. Губы ее дрожали, а зубы выстукивали так, будто она насмерть замерзала.
— За меня не волнуйся, я же кот, — и он даже попытался выдавить из себя жалкое подобие улыбки, скулы свело. Но это не подбодрило ни Еву, ни его самого. Тогда он глубоко вздохнул полной грудью, стиснув зубы от боли, и выдохнул, рывками, едва не потеряв сознание. Помнил, как учила Ясинэ — контроль, спокойствие и равнодушие. Сможешь плюнуть смерти в лицо — выживешь.
Кот прищелкнул пальцами, ограничивая и выгоняя ощущения от силы Самсавеила. Как только запас закончится, на несколько минут ее заменит собственная душа и оставшиеся жизненные силы. Надо только удержать ее. Не дать бы больше, чем у него есть. Не дать бы меньше, чем хватит для кумо. Лиловое пламя окутало его руку, лизнуло ладонь и вытекло на пол. Растворилось, исчезло, ушло. На ладони засеребрились синие кристаллы, отсвечивающие в такт его сердцу. Этого должно было хватить до самого конца лестницы. И кот зацокал языком, подзывая пунцовые тучи, двинулся им навстречу.