— Ты ни при чем, я ни при чем. Только мне без нее плохо. Вот поэтому и живи тут сколько хочешь. Будет у нас еда — накормим тебя, а будут деньги — и тебе дадим, на ребенка.
Хорошо, что тут темно. Он не видит, что у меня глаза на мокром месте.
— Спасибо, это… это здорово.
— Может, у меня получится барахлишка какого-нибудь раздобыть, ну, шмотки детские. Если тебе не важно, откуда я их возьму.
— А откуда?
— А, лучше тебе не знать. Я это умею, понимаешь? Добывать все, что нужно. Вот и тебе найду.
Малышка у меня внутри проснулась и шевелится, толкается ручками и ножками, ей уже тесно.
— Хочешь потрогать? Ну, ребенка? Вот…
Беру его руку и кладу себе на живот. Пару секунд все тихо, потом малышка пинается.
— Ух ты, круто! Фантастика…
— Вот. Сначала просто щекотно, а потом становится как сейчас.
— У тебя мальчик или девочка? Во сне вроде была девочка, ты говорила «она».
— Правда? — Тут до меня доходит — так и было. — Да, говорила.
— Девочка, значит?
— Я к врачу не ходила, но… да, я знаю. Точно знаю — девочка. — Обнимаю живот, представляю
— А, понятно. Нужно все розовое.
— Винни, да брось, это же позапрошлый век! Мальчики в голубом, девочки в розовом…
— Ну ладно. — Винни явно расстроился.
— Да ничего, — говорю, — розовое так розовое. Мне все равно.