Не хочу я, чтобы меня жалели, опекали и вообще. А хочу я уйти, мне вообще не надо было сюда соваться. Нам с Мией надо уехать из Лондона, а если нас при этом поймают — ладно, я что-нибудь придумаю.

Подхожу к коляске, пытаюсь уложить Мию, но спать ей еще не пора. Она обиженно вопит.

— Мия, пожалуйста, полежи. Только капризов мне не хватало.

Она не унимается, но я все равно пристегиваю ее и ухожу наверх за мешками. Когда я спускаюсь, Вэл стоит рядом с коляской и воркует. Это не помогает.

— Не беспокойтесь, — говорю, — мы уже уходим.

Запихиваю мешки в корзину под коляской и натягиваю куртку.

— Мы тебя не гоним, — говорит Вэл.

Адам на диване за ее спиной так и не открывает глаз, но он точно не спит — поди усни при таком гвалте.

— Адам, она уходит, — говорит ему Вэл. — Не хочешь попрощаться?

Тут он открывает глаза и смотрит прямо на меня. Лицо у него не выражает ничего. У меня такое чувство, будто я его убила.

Делаю шаг к нему. Нельзя, чтобы все так кончилось. Между нами стена непонимания.

— Адам, — говорю, — дело не в тебе. Дело не в тебе, дело во…

Он бьет кулаком в диван.

— Хватит! — орет он. — Не говори так, никогда так не говори!

— Все, все, я ухожу.

Говорить с ним бессмысленно. Я так сильно его обидела, что лучше теперь не трогать. Иду к входной двери, открываю ее и придерживаю спиной, чтобы вывезти коляску. С трудом стаскиваю ее по ступенькам. Мия по-прежнему плачет, но взять ее на руки я не могу, пока мы не окажемся далеко отсюда. Собираюсь закрыть дверь за собой — и вдруг на пороге возникает Адам. Не представляю себе, что он хочет, накричать на меня, ударить, поцеловать. Энергия так и бьет через край — он прямо на взводе. Руки сжаты в кулаки. Вдруг он резко выбрасывает один кулак вперед.

— На, — говорит. Поворачивает руку ладонью вверх, разжимает пальцы. Там две купюры и мелочь.

— Да ладно, глупости все это, — говорю.

— Бери. Уезжай из Лондона. Осталось три дня. Увези Мию отсюда. От меня.