— Людей должно быть — говорит она. — Если ты не заметил, мне скоро рожать. Мию я родила сама, на заплеванном полу в ванной комнате наркоманского притона, и я хочу, чтобы на этот раз все было по-другому. Дэниэл — врач. Мы должны остаться здесь. И потом, мотоциклисты все равно передвигаются быстрее нас. Если они захотят найти нас, то найдут.
больше,Ничего она не понимает. Даже после всех этих лет не понимает, какой это кошмар, когда на твоих запястьях защелкивают наручники, а потом швыряют в камеру и оставляют там, бессильного и беспомощного.
— Они не должны найти меня, Сара. Я не могу разлучиться с вами и снова сесть за решетку. Не могу.
Срываюсь на крик. Все как по команде умолкают и смотрят на меня или отводят взгляды.
— Хорошо, — говорит она, не повышая голоса. — Потом обсудим.
Я не слушаю ее и напряженно продолжаю:
— Только представь, что будет, если мы останемся. Я не параноик. Меня преследуют.
— Вот именно:
тебя.Вот, значит, как. Ее слова ошпаривают меня, будто кипяток.
Тем временем люди потихоньку собирают миски и отправляются восвояси.
— Пойдемте, ребята, — говорит Дэниэл Марти и Люку. — Я отведу вас в палатку.
Мальчишки плетутся за ним. На их лицах ни следа блаженства и сытости. У Марти встревоженный вид.
И вот у огня остаемся только мы — я, Сара и Мия.
— Ты хочешь, чтобы я ушел?
Она вскидывает на меня глаза, а затем тут же отводит их.
— Мы не можем так дальше скитаться, Адам.
— Ты хочешь, чтобы я оставил вас здесь?
— Мама и папа сердятся? — тоненьким голоском спрашивает Мия. Ее глаза не отрываясь смотрят на нас, ничего не пропуская.