— Адам, Адам, вернись, пожалуйста. Не бросай меня тут. Просто сдвинь камень. Я оставлю вас в покое. Я верну Саре ее число. Адам. Адам!
Я бегу мимо могил, а его крики перерастают в рев. Мрак вокруг понемногу расступается.
Впереди то ли надгробие, то ли какая-то груда лежит на земле. Там же шныряют полчища крыс. Напрягаю глаза и всматриваюсь. Груда тут не одна, их две. Рядом с той, что побольше, маленькая, совсем крошечная, какой-то сверток. Сверток издает звуки. Боже мой, это ребенок.
Пара секунд — и я уже там. Крысы визжат, когда я наступаю прямо на них. Засовываю револьвер Савла за пояс, наклоняюсь и поднимаю ребенка. Девочка. Она плачет, глазки плотно закрыты. В этот момент я ничего не хочу так отчаянно, как посмотреть на свою дочь, заглянуть ей в глаза, принять ее, но тут мое внимание переключается на ту груду, что побольше.
Сара.
Кожа бледная, как эти мраморные плиты. Глаза закрыты. По ногам снуют крысы. Я пинаю их ногами. Они возвращаются, но я топаю и впечатываю их в землю, пока наконец они не отстают от нас. Приседаю на корточки:
— Сара…
Я знаю, что у нее число Савла. 1622029. Неужели я даже не смогу с ней попрощаться?
Оглядываю ее тело. Ноги в крови. Не отпуская ребенка, я беру руку Сары в свою. Она влажная. Я переворачиваю ее и вздрагиваю при виде ярко-красных порезов и раскроенной кожи. Ей нанесли удары ножом. Кто-то ранил ее.
— Это он, — говорю я себе. — Он тебя убил.
Савл продолжает реветь и стенать, заполняя своими криками все пространство. Я вслушиваюсь в эти звуки и понимаю: какие бы муки он ни испытывал сейчас, их все равно будет мало.
Рука ее холодная, но не ледяная. Может быть, еще не все потеряно? Я наклоняюсь ближе и подношу руку к ее открытому рту.
Она дышит.
— Сара! Сара! Это я, Адам. Ты меня слышишь?
Она тяжело поднимает веки. Она жива, но я не в силах заставить себя встретиться с ней взглядом. Я не хочу этого видеть. Не хочу видеть смерть в ее глазах.
Вдруг у меня в животе все переворачивается. Я смотрю и смотрю в ее глаза.
У нее число не Савла. У нее число Мии.
Сара
Сара