— Что? Опять? — встрепенулся дед. — Ай-яй-яй, что делается…

— Ой, ехай уже, — отмахнулся изогнутый, но рыжий здоровяк его осадил:

— В смысле, опять?

— Что делается, ты смотри, — возничий зацокал языком. — Разбойников ведь тут отродясь не водилось. Я ещё как ты был, ездил в Брунеген зерном торговать, сейчас-то уже дорогу не осилю, не то, что раньше, а вот… — дед скрипучим голосом принялся рассказывать одну из старческих историй — непонятных, не имеющих конца и постоянно перескакивающих с одной сюжетной линии на другую.

Рыжий пытался вклиниться и периодически кряхтел, открывал рот и говорил что-то вроде «А вот» или «Слушай», но всё было бесполезно. Некоторые пожилые люди имели свойство пускаться в длительные рассуждения, которые невозможно было прервать без грубости, и хозяин телеги был как раз из их числа. Изогнутый пришёл на помощь:

— Дед, в смысле, опять ограбили?

— Кого? — старик вынырнул из счастливого прошлого и очутился в отвратительном настоящем с соответствующими последствиями для настроения.

— Принца!

— Какого?

Изогнутый выругался.

— Вон того! — перехватил инициативу рыжий.

— Что «того»?

В этот раз выругались уже все. Ещё пара минут ушла на то, чтобы вернуть деда к изначальной теме разговора и объяснить, что к чему.

— Ну так да. Мы ему третьего дня тоже денег собрали, а его опять, значить… Ограбили! Второй раз за неделю! Что делается-то, а?..

— Не путаешь? — напрягся рыжий.

— Да как же спутать? Морда прыщавая, шкура, корона… Как есть, он, — возница полез в карман пропылённых штанов. — Во! — он развернул обрывок бумаги с цифрой и росписью. Рыжий достал свой вексель и потратил какое-то время на сравнение количества крючков, палочек и завитушек.

Юноша уже успел дожевать хлеб, распихать полученные деньги по карманам, взвалить на плечо тощий мешок и сейчас судорожно допивал молоко, отчего острый кадык скакал по горлу вверх-вниз, когда над площадью прогремел медвежий рёв:

— Держи его!

Опытный «принц», моментально осознавший, что его раскрыли, не стал тратить время на оправдания, а тут же пустился наутёк, бросив за спину кувшин, от которого во все стороны полетели брызги молока и глиняные черепки.

Рыжему потребовалась всего пара крепких фраз, чтобы провести разъяснительную работу, и вскоре за самозваным принцем мчалась вся его недавняя публика, вооружённая садовым инструментом и выдернутыми из заборов жердями.