Он целовал меня медленно, не жадно и не грязно, как они, лишь потом, когда я сама обхватывала его шею руками, он сильнее прижимал на вид хрупкое тело к себе.

- Я не хочу терять тебя.

Испуганные карьи глаза.

- Никогда.

И мне было противно иной раз смотреть на себя. Девушка, почти замужняя девушка, которая вынуждена спать с кем придётся ради информации. Хуже всего было, когда те люди оказывались пустышками, стоящими одной лишь пули и ничего более. И тогда я разбивалась, курила на вылизанной до блеска кухне в одиночестве, потому что для всех я была Fräulein.

Прокол

Прокол

Это был обычный вечер в парке. Я прогуливалась с недавно подцепленным на крючок парнем. Еще совсем зеленый, с ярым блеском и вдохновением в глазах. Под его сапогами скрипел снег, а мои следы оставляли витееватую дорожку из отпечатков каблуков. Зима в Германии только начиналась. Этот ноябрь 1942 года был вполне щедр на снег. Крупные хлопья снега кружились в свете фонарей и сегодня, медленно оседая на плечах пальто. Черное, оно идеально сидело по фигуре, подчерчивало легкий стан и расправленный плечи. Идеальная осанка. Идеальная походка. Все было вечно настолько идеальным, что мне хотелось разбить ненавистное зеркало дома, лишь бы только не смотреться в него лишний раз.

Вечер был наполнен тревожностью. Несколько раз я даже нервно рассмеялась, на что мой спутник даже не обратил внимания. Он с самого начала встречи болтал о Гитлере, о мнимых его успехах в войне, чем бесконечно утомлял. Внезапно все планы этого низкорослого кретина рухнули и кто бы мог подумать, что руку к этому приложили такие же, как и я. Я слышала, что Матвея поймали с месяц назад и через неделю пришлось поднимать тосты за поимку коммунистического мерзавца. Как же! Такой успех - изловить одну крысу, когда штаб Берлина полнился ими, пусть и на нижних уровнях. После резкого проигрыша немцы стали осторожнее выбирать кандидатур даже в офицеры, что уж говорить о более высоких званиях. Впрочем, Степа успешно полз вверх по адской карьерной лестнице, грыз глотки, шел по голосам и за это местное начальство его бесконечно обожало. Маска наглого подлеца и почти психопата приклеилась к парню намертво, что несколько волновало меня. Встречи с ним были слишком редкими, что бы провести пол ночи только за тем, что ему срывало крышу.

- Ханна?(нем.)

-A? Простие, Хьюго, - я улыбнулась, тихо рассмеявшись, - Я слишком задумалась. (нем.)

Этот идиот даже не додумался пригласить меня в ресторан или в кафе, на худой уж конец. Пальцы в сапожках начинали подмерзать и мне больших трудов стоило делать вид, что все в порядке. Если я заболею из-за своей же самонадеянности и уверенности в этом парнишке, то это будет отвратительно. Простуда сейчас была просто запрещена, а чихать на своих обожателей хоть и хотелось, но лишь образно.