А потом гроб засыпали землей и я никогда больше не видела отца. Ни По Ту Сторону, ни в Зазеркалье, нигде. Как не искала в детстве, а потом уже и когда стала старше - его не было.
Всю суть тех чьих-то слов я поняла через 2 года, когда мать умерла от туберкулеза. Я была слишком неопытна, что бы помочь. За 2 недели до ее смерти ей стало лучше, она начала вставать и даже кое-чему снова учить нас с братом, но потом свалилась снова и в один ужасный день просто не проснулась.
Феликс все никак не мог понять, почему я не пускаю его в комнату мамы, почему она вообще сейчас заперта на ключ и куда я пошла.
Мы остались одни. Мне 12, ему - 7. К нам иногда приходили люди с деревни, помогали кто чем может. Я продолжила учиться сама и в один момент поняла - мне придеться учить и Фела. Хотя я сама то умею ведь далеко не все... но дела шли, мы с ним росли и силы наши крепли. Одиночество мы сглаживали как могли, частенько даже засыпали вместе... пока ему не стукнуло 15.
Как с цепи сорвался. Я видела его желание, как его рвало в дорогу, как он не может сидеть на месте. Но я продолжала твердеть ему про долг, который оставили родители и закусывая губу, отворачивалась, и просила прощения за это. Я была его тюремщиком, держала Феликса в клетке и мне самой было от этого больно.
Я знала его душу, знала, что она не терпит запретов и правил, что удел его - это странствия и вечная дорога. Знала я так же, что никогда Феликс не встретит свою любовь, потому что наши души с ним повенчаны. Но иногда мы рождаемся братом и сестрой и тогда никому из нас не везет. В нас то может и влюбятся, а вот мы любви не испытаем, а если и да, то окончится она весьма плачевно и скорее всего - предательством.
И поэтому, когда я поняла, что уход его не избежен, я просто сказала ему, что бы он не доверял людям.
- Не все такие же как ты, братец. Некоторые не дадут и 2-ух франков за твою жизнь, за свою честь к тебе. Не доверяй людям, прошу тебя. Не позволяй эмоциям заслонить мысли.Однажды я проснулась и его просто не было. Дом был пуст, еще более пуст, чем после смерти мамы. Шаги мои казались раскатами грома, тишина, жуткая тишина давила тонной сверху. Мне хотелось закричать.
- Так и не понял, почему я просила тебя остаться... - я сползла по стене, напротив окна. Солнце уже поднялось, освещало теплым светом коридор, - это было эгоистично, но... ты мог бы остаться. Я просто хотела жить, Феликс. Жить, а не существовать. Я просто хотела жить!