Нужно тут же добавить, что и страшная тайна Андраша Каллоша ничем не отличалась от великого множества ей подобных.

   За исключением ряда особенностей. Особенностей, всегда привлекающих внимание тех, кто верит в загробную жизнь и в существование потусторонних существ.

   Произошло всё во времена легендарного Жолтана 'Глока' Эркеля. И история Андраша Каллоша и его страха перед темнотой неразрывно связана с Эркелем и постигшей его печальной судьбой. В первые дни после трагедии дрожащие от страха кишпештские забулдыги - а более разговорчивых очевидцев следствию обнаружить не удалось - несли столь невероятную околёсицу, - что полиция, проклиная их на чём свет стоит, отказывалась принимать показания. Понять полицейских в таких обстоятельствах несложно; любопытно, однако, что вскоре события эти окутало плотной, непроницаемой завесой молчания. Люди умолкли один за другим, оставшись наедине со своими страхами - и теперь даже не желали ими делиться.

   Первым из них был, разумеется, стал Андраш Каллош.

   Непросто найти хоть кроху истины в бурном, мутном потоке досужих разговоров. Однако в связи с Каллошем неоднократно звучали фразы типа: 'При Эркеле-то Андраш совсем другой был - только и делал, что говорил. Всех затыкал...'. Или вот, например: 'Золотой Пистолет всё ещё накроет и ваши деньги, и ваше 'железо'' . Эркель, само имя которого даже годы спустя после смерти внушало благоговейный трепет, до сих пор считался непререкаемым авторитетом для жителей Кишпешта. Он стал 'капитаном' в далёкие девяностые, когда Венгрия, избавившись от советской оккупации, казалось, смогла вздохнуть свободно. Тогда, после эйфории первых дней демократии, однако, пришло и постепенно укрепилось понимание: немецкая оккупация, опирающаяся на дойчмарки ('евро' ещё не существовало) вместо танков, ничуть не лучше. Основная масса населения моментально обнищала, и ничего не могла заработать на остановившихся предприятиях, где платили зарплату в обесценившемся форинте. Всё необходимое для жизни можно было купить только за марки или за доллары; заработать же твёрдую валюту приходилось только самыми унизительными и сомнительными путями: продукция венгерской промышленности, столь ценившаяся русскими оккупантами, на Западе оказалась неконкурентоспособной.

   Единственное, что спасало жителей Будапешта в те годы - подлинная катастрофа, постигшая бывший Советский Союз. С востока десятками тысяч тянулись полуголодные нелегалы - чернорабочие, строители и, конечно, официантки и 'танцовщицы', как называли украинских и русских проституток. Все они приезжали с собственными 'бригадирами', управлявшими ими, как стадом скота. Вот уж кто вёл себя дерзко! Бритоголовые парни повсюду стремились щеголять связями с уже не существующим, но всё ещё всесильным КГБ. Эта спецслужба оплела постсоветский мир своей прочной, липкой паутиной, как удавкой.