— Вот это да! — восхищенно крикнул сэр Генрих, любуясь четко очерченной на вечереющем небе громадой сторожевой башни, над которой в своем воображении он уже устанавливал вымпел с горящим камнем. — Ричард, ты только глянь, какая отменная цитадель!

— Не знаю, чему ты радуешься. Эту твердыню штурмом не взять.

— Если они изготовятся к бою, тогда не взять. А пока не ожидают нападения, можно рискнуть. Этот Саид говорил, что там, между складок отвесных скал, имеются ступени, ведущие наверх. Я возьму его бурнус и пойду впереди. За мной — мои люди. Пока в башне не спохватились, мы ворвемся в ворота. Сам посуди: когда рассветет, нас заметят. Тогда уж точно будет не подобраться. Надо думать, и сейчас охрана не спит.

— Пусть Тигран пошлет наверх своих людей, — покачал головой Ричард Торквудский.

— Зачем? Лучше уж тогда я возьму этого сарацина и погоню его перед собой.

— Полагаю, это опрометчивое решение, — вмешался хозяин добытой в Иерусалиме рукописи. — Возможно, у него есть какой-нибудь тайный знак, чтобы оповестить гарнизон об опасности.

— Можно подумать, сами они не поймут, что им угрожают! Всякий, кто берет в руки оружие, ходит в обнимку со смертью. Это не хорошо, не плохо, просто так оно есть, — хмыкнул Генрих Бекенстон. — Ежели такая участь их пугает, чего проще, способ известен — пусть выкинут белый флаг, тогда им ничего не будет угрожать.

— Послушай, мы пришли сюда быть защитой Чаши, а не похитить ее, — покачав головой, напомнил Ричард Торквудский. — Мы должны избегать излишнего кровопролития. Пускай эти люди иноверцы, но, если наши предположения верны, все эти века они денно и нощно охраняли нашу святыню. И потому, насколько возможно, лучше бы избежать ненужных жертв.

— Тогда, может, протрубить в рог и ожидать, пока неверные сами распахнут перед нами ворота и с поклоном вынесут Чашу? — насмешливо скривился рыцарь пылающего камня.

— Может, и протрубим.

— Как скажешь. Но для начала пусть люди Тиграна поднимутся наверх.

Ричард внимательно поглядел на башню, уже едва видимую на фоне темного неба. В этих землях вообще закат наступал как-то внезапно, совсем не так, как в родном Йоркшире. На боевой галерее цитадели горели факелы — единственный свет в округе. Каменная твердыня напоминала сказочного великана, озирающего округу множеством сверкающих глаз.

Рыцарь повернулся к горбоносому предводителю туркопилье:

— Прикажи своим людям быть тихими, будто тени. Лишь когда окажутся у подножия башни, пусть подадут знак — двойной крик ворона.

Саид не понимал, о чем говорят франки, но по жестам предположил, что речь идет о штурме башни. Так, это вполне согласовывалось с его планами. Там, наверху, каменная твердыня попросту не имела ворот. Так что кучке франкских воинов с их шакалами не взять цитадели, даже если каким-то чудом им удастся взобраться на вершину. Они окажутся в западне и все сложат там головы. Остальных прикончат стражи, наверняка уже спешащие на помощь. Он увидел, как высокий сероглазый рыцарь с серебряным львом на щите отдает команду Тиграну. А тот, в свою очередь, командует на гортанном киликийском наречии, и пятеро всадников спешиваются и бегом устремляются к вырубленным в скале ступеням.