Обратно на виллу они засобирались ближе к вечеру. Никина бы воля, никуда бы они не уехали, так и бродили бы по вечернему городу. Но воля была не ее, а Агаты. И ночь большого отлива уже не казалась чем-то далеким, почти нереальным. И море не пугало…

– Серебряный, – Ника тронула его за руку.

– Что? – Он на мгновение оторвал взгляд от дороги.

– Давай искупаемся.

Это было очень мужественное решение. И даже немного безрассудное. Но ведь действие неведомого наркотика уже выветрилось, и им не нужно бояться моря. Так сказала Агата…

– Уверена?

– Нет.

– Но попробовать можно? – Серебряный улыбался, но во взгляде его была тревога. Приближение ночи большого отлива он чувствовал так же, как и сама Ника.

– Я бы сказала, нужно. – Ника тоже улыбнулась. – Я ведь никогда раньше не видела моря.

– И золотых змей. И Кракена. – Он направил машину в сторону пляжа, заглушил мотор.

– Агата сказала, что я не должна бояться моря, – сказала Ника. Можно подумать, это все объясняло и облегчало! Просто ей нечего было сказать. Как объяснить эту непреодолимую потребность войти в море, проверить собственные силы?!

– Ну если Агата сказала. – Серебряный вышел сам, помог выйти Нике. – Тогда давай попробуем.

Они попробовали. Сначала это были осторожные, даже робкие шаги вдоль морской кромки, а потом Ника решилась – окунулась в воду с головой. Серебряный оставался рядом и держал за руку, ни на секунду не отпускал от себя. А Ника уже знала, что Агата оказалась права, ей не нужно бояться ни моря, ни тварей, в море обитающих. И стоит лишь нырнуть, подхватить со дна камешек, похожий на зеленое бутылочное стекло, обкатанное волнами до идеальной гладкости, как камешек окажется вовсе не стеклянным. Море ластилось, дарило ей подарки, словно извиняясь за свои недавние прегрешения, словно чуя новую Никину суть. Сама Ника тоже ее чуяла. Это было странное, одновременно окрыляющее и пугающее чувство, почти такое же острое и яркое, как вернувшееся к ней зрение. А может, и еще ярче.

– Все! Нам еще сохнуть! – Серебряный подхватил ее на руки, прижал к себе. Крепко прижал, по-хозяйски. И призрачные змеи, которые дремали весь день, очнулись, высунули любопытные треугольные головы. Все семнадцать голов. – Пойдем на берег!

Пойти не получилось, потому что он ее понес. Вот прямо как в карамельных девичьих грезах понес. Только Ника понимала, романтики тут куда меньше, чем здоровых опасений за ее жизнь. Кто-то из них двоих ведь должен был оставаться здравомыслящим. Хотя бы в море.

Закатное солнце было по-прежнему жарким, Никины кудри высохли почти мгновенно. Что уж говорить про волосы Серебряного? Вот и закончился ее самый удивительный, самый классный день! Будет что вспомнить в старости. Если получится пережить ночь большого отлива.