Видимо, есть предел горя, которое может вместить человеческая душа. Это как с соляным раствором: наступает момент, когда он уже не поглощает соль. Мысли мои гоняли по кругу, а затем истощились. В последующие дни я был почти спокоен, будто ничего не изменилось; в каком-то смысле для меня и впрямь ничего не изменилось. Соседи и пациенты были весьма сочувственны, но явно тужились, чтобы надлежаще откликнуться на смерть Каролины, которая произошла слишком скоро после смерти ее матери и была слишком однотипна с другими загадочными трагедиями Хандредс-Холла. Конечно, происшествие втихомолку обсуждали; как и предсказывал Грэм, большинство склонялось к версии самоубийства, многие (видимо, вспомнив Родерика) говорили о сумасшествии. Оставалась надежда на вскрытие, но его результаты ничего не прояснили. Каролина была абсолютно здорова. Никаких признаков удара, припадка, сердечного приступа или насилия.

Пусть бы на этом все и закончилось. Никакими обсуждениями и домыслами Каролину не оживить, ничто ее мне не вернет. Но требовалось официально установить причину смерти. Окружной следователь назначил дознание, как было шесть недель назад после самоубийства миссис Айрес. Поскольку я считался семейным врачом Айресов, меня тоже вызвали, что сильно добавило переживаний.

Мы с Грэмом сидели рядом. Был понедельник, четырнадцатое июня. День выдался погожим, но все оделись как на похороны — в мрачные черные и серые тона. Народу было не так чтобы много, однако в зале скоро стало душно. Оглядевшись, среди публики я увидел газетчиков и друзей семьи — Билла Десмонда и обоих Росситеров. Даже Сили пришел; встретившись со мной взглядом, он поклонился. Еще я углядел суссекских родственников, которые сидели рядом с Гарольдом Хептоном. До меня дошел слух, что они ездили к Родерику и были потрясены его состоянием. Мол, от известия о смерти сестры он окончательно свихнулся. Родичи проживали в Хандредс-Холле и пытались разобраться в запутанных финансах имения.

Тетка выглядела неважно. Казалось, она избегает моего взгляда. Наверное, Хептон рассказал, что вышло со свадьбой.

Началось слушание. Присяжных привели к присяге, коронер Седрик Ридделл обрисовал суть дела, стали вызывать свидетелей. Нас было не много. Первым выступил Грэм: он представил отчет о своем посещении Хандредс-Холла в ту роковую ночь и собственные выводы по обстоятельствам смерти Каролины. Потом зачитал результаты вскрытия, которые, на его взгляд, исключали вероятность внезапного физического недомогания. Скорее всего, Каролина упала, как он выразился, «по неосторожности или умыслу».