Сначала он позвонил домой. Ответил отец, его голос был ровным и невыразительным — Эрни никогда не слышал у него такого спокойного голоса и почувствовал себя еще более подавленным, чем прежде.

— Привет, пап, — неуверенно произнес он. — Извини, я не заметил, что уже поздно.

— Ничего, — сказал Майкл. Он говорил так монотонно, что подавленность Эрни переросла в нечто, похожее на испуг. — Ты где, в гараже?

— Нет — у Джино. В пиццерии Джино. Пап, у тебя все в порядке? У тебя какой-то странный голос.

— У меня все в порядке, — сказал Майкл. — Я только что выбросил в мусорное ведро твой ужин, твоя мать снова плачет наверху, а ты проводишь время в пиццерии. Да, у меня все в порядке. Нравится тебе твоя машина, Эрни?

У Эрни комок подступил к горлу.

Проглотив его, он сказал:

— Пап, по-моему, это нечестно.

— А по-моему, мне уже безразлично, что ты считаешь честным, а что — нечестным, — все так же монотонно проговорил Майкл. — Сначала ты решил, что сам будешь судить свои поступки. Я не возражал. Но в последний месяц я вообще перестал понимать тебя и то, что с тобой происходит. Твоя мать тоже не понимает этого, но многое чувствует и поэтому расстраивается. Я знаю, она тоже виновата, но не думаю, что ей от этого легче.

— Пап, я всего лишь не заметил, что уже стемнело! — воскликнул Эрни. — Прошу тебя, не делай из мухи слона!

— Ты катался по городу?

— Да, но…

— Я так и думал, — сказал Майкл. — Ты сегодня приедешь домой?

— Да, скоро, — ответил Эрни. — Мне только нужно заехать в гараж. Уилл просил меня кое-что разузнать в Филли…

— Извини, это мне тоже безразлично, — перебил его Майкл. Он говорил вежливо и холодно.

— Жаль, — проронил Эрни упавшим голосом. Сейчас он был испуган. Очень испуган.

— Эрни?

— Что? — почти прошептал Эрни.

— Что происходит?

— Не понимаю, о чем ты говоришь?