— Скоро ты получишь то, чего хочешь, — равнодушно произнес он.

— Эрни, — выдохнул я, — ты помнишь муравьиные города? Эрни, ты меня слышишь? Этот вонючий ублюдок никогда не строил муравьиных городов. У него за всю его поганую жизнь не было ни одного друга.

И вдруг его спокойствие оказалось потревоженным. Его лицо — оно замутилось. Не знаю, каким еще словом можно передать то, что я увидел. Лебэй не сразу исчез. Он рассвирепел, почувствовав какое-то внутреннее сопротивление. Затем появился Эрни — обессиленный, пристыженный, но больше того — отчаянно несчастный. Затем его вновь сменил Лебэй, занесший ногу для удара по моей не защищенной ничем голове. Затем опять был Эрни, мой друг Эрни, одной рукой отбросивший волосы со лба, как он обычно делал в минуту смущения, и это Эрни говорил:

— Ох, Дэннис… Дэннис… прости… я так виноват.

— Слишком поздно извиняться, друг, — сказал я. Медленно, с большим трудом я поднялся и вновь встал на костыли. Эрни ни одним движением не пытался помочь мне, он стоял спиной к машине и смотрел на меня широко раскрытыми глазами.

— Дэннис, я не могу помешать ему, — прошептал он. — Иногда я чувствую себя так, будто меня даже нет совсем. Помоги мне, Дэннис. Помоги мне.

— Лебэй там? — спросил я.

— Он всегда здесь, — простонал Эрни. — О Боже, всегда! Кроме…

— Машина?

— Когда Кристина… когда она ездит, он в ней. Это время, когда он… он…

Эрни замолчал. Его голова упала на грудь, свесившаяся челка закрыла лоб и лицо. А потом он начал кричать тонким голосом, колотя кулаками по стоявшей сзади машине:

— Уходи! Уходи! Уходи-и-и-и-и-и!

Его тело забилось в судороге, но он все еще стоял на ногах.

Я подумал, что он сейчас победит этого старого поганого сукиного сына. Но когда он поднял голову, то на меня посмотрел Лебэй.

— Послушайся своего друга, мальчик, — сказал он. — Уходи и не мешай мне. Может быть, я не трону тебя.

— Приходи сегодня вечером в гараж Дарнелла, — хрипло проговорил я. У меня в горле было сухо, как в пустыне. — Мы поиграем. Я приведу Ли. Ты приведешь Кристину.

— Я сам выберу время и место, — сказал Лебэй и ухмыльнулся губами Эрни Каннингейма. — Ты не будешь знать, когда и где. Но когда придет время… тогда ты все узнаешь.

— И все-таки подумай, — почти небрежно проговорил я. — Приходи вечером в гараж, или я и она завтра все расскажем.

Он снисходительно засмеялся:

— И где вы после этого окажетесь? В психушке?