Ли взяла ключи и пошла открывать дверь. Я смотрел в зеркало заднего обзора и не видел никаких признаков того, что мы привлекали чье-нибудь внимание.

Внезапно Ли повернулась и приблизилась ко мне.

— Я открыла замок, но дверь не поддается, — сказала она. — Наверное, замерзла.

— Великолепно, — подумал я. — Просто чудесно: ни одного дела без непредвиденных сложностей.

Я выбрался из кабины и с помощью Ли добрался до двери. Затем попробовал открыть дверь… она немного поддалась. Но только немного.

— Давай попробуем вместе, — сказал я. Ли взялась за дверную ручку, и мы потянули ее на себя. Внизу раздался слабый треск, но лед еще прочно удерживал дверь на прежнем месте.

— Ну еще чуть-чуть! — проговорил я. Моя левая нога болела, по лбу и щекам текли капли пота, — Я считаю до трех, и мы напрягаем все силы. Хорошо?

— Хорошо, — сказала она.

— Раз… два… три!

Дверь оторвалась ото льда и поднялась вверх по рельсам с убийственной легкостью. Она открылась, а я упал на спину, отбросив костыли в разные стороны. У меня потемнело в глазах от боли, пронзившей тело от левой ноги до обоих висков. Я стиснул зубы, но только лишь приглушил тревожный стон, вырвавшийся из горла. Ли уже держала меня за плечи, склонившись надо мной.

— Дэннис, ты в порядке?

— Помоги мне подняться.

Она подала мне костыли, и я с огромным трудом встал, опершись на них и на правую ногу. Левая была в агонии.

— Дэннис, ты не сможешь…

— Смогу. Должен смочь. Помоги мне, Ли.

— Ты бледен, как привидение. По-моему, тебе нужно вызвать врача.

— Нет. Помоги мне забраться обратно.

— Дэннис…

— Ли, помоги мне забраться в кабину! Дюйм за дюймом мы приблизились к «Петунии». Когда я наконец оказался за ее рулем, моя рубашка была мокрой от снега и пота. До того дня я не знал, что значит вспотеть от боли.

— Дэннис, я пойду и поищу телефон, а потом вызову врача. — У нее было бледное, испуганное лицо. — Ты снова сломал ее, да?