Безликий хрипло заурчал. Вкус тёплой крови жертвы приводил его в экстаз, даруя чувство опьянения.

Он наполнял его ощущением всемогущества, и это было слишком даже для него.

Лошади были забавным развлечением; лакомым кусочком, который можно мучить, а потом убить. Но им не доставало утоляющей голод особенной сочности парня.

Безликий ел медленно, смакуя каждый сладкий, как мёд, кусочек мозга, каждый горячий глоток крови, каждый лакомый комочек серого вещества.

И его осенило. Почему ему раньше не приходило это в голову?

Он был богом.

Королём.

Владыкой.

И никем иным.

А люди — и те, которые его призвали, и те, что восстали против него, — были всего лишь его рабами. Его скотом на убой.

Картинки сменяли друг друга в туманном разуме чудовища.

Выбирать самых вкусных, остальных убивать ради развлечения. Вырезать стариков, чтобы развеять скуку, и кормиться молодыми.

Такова их судьба: стать пропитанием для Него.

Он сожрёт всех женщин и детей, сломает всех мужчин, как хрупкие цветы, и пораскусывает головы младенцев, как леденцы.

О да! Так было в Тёмные века. И так будет сейчас.

Безликий, перепачканный запёкшейся кровью, с лежащим на округлившемся животе позвоночником Чонси, размышлял над этим.

Он знал, что была причина, по которой его достали из тверди могилы.

Не для того, чтобы он убил белых. А для того, чтобы он убил всех.

Ему было предначертано утолять свой голод. Такова его судьба.

Чего ему ещё желать?