Индриков галантно склонился, переворачивая для Лидии страницу.

Лидия расхохоталась, сама себя перебив.

Нелли поймала взгляд Роскофа, и тот улыбнулся ей одними уголками губ.

воодушевлялся Индриков.

Лидия заиграла усерднее.

Голос Индрикова взлетел энергически.

Лидия рассмеялась, отталкиваясь от клавир на крутящемся табурете. — Экая прелесть, это вить эклога! Поют поселянин и поселянка на лугу.

Ивелин, отец Модест и Роскоф встретили конец эклоги рукоплесканиями, к коим, помявшись, присоединилась и Нелли.

— А теперь знакомьте меня с Вашими друзьями, Алексис! — воскликнула Гамаюнова. Сияющие ее черные глаза остановились на Роскове и расширились вдруг, отпрыгнули к отцу Модесту, словно испуганные зверки, скользнули по Нелли. Бледность залила лицо Лидии.

— Давний знакомец мой Филипп де Роскоф, дворянин из Франции, — радостно отозвался Ивелин. — Макар Игнатьич Шемаханский, помещик Тверской губернии. Наконец, юный наш друг Роман Сабуров, недоросль.

— Представлю в свой черед Федора Индрикова, — отозвалась Гамаюнова деревянным голосом. — Жаль, что уж он должен ворочать ноты господину Безыменскому, нето б остался с нами еще.

— Душевно бы рад, моя повелительница, да, право, не могу, — Индриков принялся свертывать ноты в трубу.

Отец Модест, пройдя до средней створки окна, остановился, поворотясь к окну в профиль.

Раскланиваясь на ходу, Индриков юркнул в двери так резво, что лакей едва успел их растворить перед ним.

— Теперь может поговорить средь коротких друзей, — Роскоф отчего-то дотронулся до своей щеки. — Вить люди сторонние нам, право, ни к чему.

— Боюсь, не такой уж и сторонний человек господин Индриков, — сквозь зубы проговорила Нелли. — В последнюю встречу нашу он проигрался в дым Венедиктову, хотел топиться в Неве, а нынче свеж, как розан. Не стоило б давать ему уйти.

— Что ты плетешь, девочка-мальчик? — Грудь Лидии тяжело вздымалась, выступая из голубых кружав. — Жаль, не скормили тебя тогда асаккам, а только сейчас мне и пугаться не след! Посередь Москвы в собственном дому я от вас безопасна! А Индриков тебе дался вовсе зря, тогда проигрался, после отыгрался, экое большое дело!

— Будто тут беленою кто накурил! — Ивелин кинулся к Лидии. — Уж наверное мои друзья не хотят причинить тебе беспокойства, душа моя, хоть и мелют невнятно. Не угар ли от камина, надо б кликнуть слуг! С чего зовешь ты юного Романа девочкою?

— А Роман и впрямь девочка, о коей Ваша голубиной души подруга только что пожалела, что не бросила ее на съеденье диким тварям наподобие крокодилов, — усмехнулся отец Модест. — Она б так и сделала, да некто иной запретил.