Вальтер смотрел на него, щурясь от табачного дыма.

– Хотите просто?

– Конечно, дьявол, этого я от вас и добиваюсь!

– Хорошо. Просто так просто, – Вюст кивнул. – Я хочу сделать из вас мага!

Лилленштайн снова опустился в кресло.

– А теперь скажите мне вы, Генрих. Там, – Вюст ткнул пальцем в сторону детской, – никого нет?

– Я офицер, а не зверь, – пробормотал Лилленштайн. – Я не воюю с детьми.

Первый раз его убили в лаборатории. Воскрешение было оплачено жизнями трехсот пятнадцати человек в лагере Заксенхаузен.

Между одной жизнью и другой было много боли, страха, кошмаров.

Открыв глаза, Генрих долго лежал, сжавшись в комочек, захлебываясь слезами, как ребенок. Вюст всерьез беспокоился за его рассудок, но все обошлось.

– Я больше не хочу… Не хочу… – шептал Лилленштайн. – Не хочу…

– Ничего-ничего, – Вюст гладил его по голове, как маленького. – Ничего… Это пройдет. Пройдет. Всегда страшно умирать. А уж рождаться заново так и вообще… хуже некуда.

– Вы не понимаете! – вдруг заорал Лилленштайн. – Там ад! Я не хочу в ад!

В палату ворвались санитары. Генриху сделали укол. И еще неделю он провалялся неким подобием овоща. Вальтер приходил к нему каждый день, что-то рассказывал. Его голос сливался в единое успокаивающее бормотание.

А еще через неделю Генрих вышел из лаборатории штандартенфюрером СС. Готовым на все ради величия своей Vaterland.

Вскоре его сбросили в тыл французам вместе с отрядом Номеров. И несмотря на то, что Номера не пользовались огнестрельным оружием, успех был колоссальным.

76

76

Почему все пошло не так, как планировалось?