Джа-лама распорядился снять с богатыря-кирги-за кожу целиком и засолить. Засоленная и высушенная, она хранилась у него до его ареста. При аресте Джа-ламы кожа была сфотографирована и увезена русскими офицерами как вещественное доказательство, как иллюстрация жестокости Джа-ламы.
Жертвоприношение знамени Гендын-батором
Жертвоприношение знамени Гендын-батором
При взятии Кобдо, кроме Джа-ламы, важную роль играл небольшой отряд баргинцев во главе с Бар-га-Джанджином. В этом отряде было восемнадцать отборных баторов (богатырей) из отряда Токтхо-тай-джи. Во главе этих восемнадцати человек стоял Ген-дын — человек, отличавшийся большой храбростью.
По взятии Кобдо Гендын и его спутник с обильными трофеями вернулись в Ургу. При отъезде на первом перевале в сторону Урги, с которого виден город Кобдо, Гендыном был принесен в жертву своему знамени и в благодарность духам гор Кобдо-ских пленный китаец.
Об этом жертвоприношении я узнал случайно летом в 1923 году. Я ехал верхом из Улясутая в Кобдо (450 верст). По дороге на монгольских станциях (уртонах) ко мне присоединялись попутчики. По мере приближения к Кобдо их набралось до тридцати человек. Среди ехавших оказались и участники битвы 1912 года под Кобдо. На последнем перевале перед Кобдо во время обычного привала один из участников и очевидцев жертвоприношения и рассказал о нем мне и всем моим попутчикам.
Съедение Чеджином трепещущего сердца врага
Съедение Чеджином трепещущего сердца врага
В ночь на 22 июля 1921 года восставшие монголы в Улясутае разгромили отряд атамана Казанцева — часть унгерновской дивизии.
Переворот монголам удался, Улясутай захвачен, но осторожность вынуждала временно отступить в горы, для обхода с тыла уцелевшей части белого отряда. К тому же и военачальники белых — Казанцев и Ванданов — скрылись во время переворота.
Был проделан большой дневной переход. Уставший отряд расположился ночевать в верховьях Бо-гдоин-гола, в ущелье, на опушке леса. Раскинули десятки походных палаток и шатров. В ущелье — ядро отряда, а кругом палатки гонщиков, пасущиеся тут же табуны лошадей, быков, баранов, верблюдов. Всюду разъезжают — часовые, разослана глубокая разведка. Не исключена возможность боя с белыми. К полуночи постепенно лагерь стихает, костры меркнут.
На дворе тихая лунная ночь, кругом громады лесистых и голых гор, отроги белков Очир-вани Бо-гдо-ул. На обширной площадке среди девственной природы раскинулся дремлющий кочевой лагерь монгольских воинов. Эта картина невольно переносит мысли к далекому прошлому человечества.