Он пристально посмотрел на меня.

— Возможно, мистер Дэвис, вам кажется, что я несколько эксцентричен, поскольку подробно обсуждаю с вами проблемы питания в такой неблагоприятный для вас момент?

Он пожал плечами и продолжал:

— По правде говоря, я и сам не знаю, почему до сих пор не выстрелил в вас. Может быть, хочу продлить некоторое наслаждение, которое испытываю в эти минуты? Или я боюсь?

Он снова пожал плечами.

— Но даже если я боюсь, уверяю вас, мистер Дэвис, что я это сделаю.

Я взял со стола пачку сигарет и спросил:

— Вы знаете, где сейчас Элен?

— Хотите попрощаться? Или заставить ее убедить меня не убивать вас? Очень сожалею, что ничем не смогу помочь вам, мистер Дэвис. В четверг Элен уехала на неделю к сестре.

Я глубоко затянулся и неожиданно поперхнулся. Прокашлявшись, я довольно спокойно сказал:

— Мне не жалко умирать. Я думаю, что я в расчете и с миром, и с людьми.

Он посмотрел на меня с недоумением.

А я продолжал говорить, не обращая на него внимания, словно самому себе:

— Это случалось со мной три раза. Три раза. До Элен была Беатриса. А до Беатрисы — Дороти.

Он, ухмыляясь, перебил меня:

— Хотите оттянуть время? Думаете, кто-нибудь вернется пораньше? Но я предусмотрел эту возможность и запер входную дверь. Я сомневаюсь, что кто-то вернется до часа. Но если это произойдет, то войти в офис все равно никому не удастся. Если же в дверь станут стучать или пытаться ее открыть, я тут же выстрелю в вас и уйду через черный ход.

От волнения у меня вспотели ладони, однако, пересилив себя, я заговорил снова:

— От любви до ненависти — один шаг, Чендлер. Я это хорошо знаю. Мне не раз случалось любить и ненавидеть одного и того же человека с одинаковой силой.

Я стряхнул пепел с сигареты и продолжал:

— Я любил Дороти и был уверен, что она тоже любит меня. Мы должны были пожениться. Во всяком случае, я этого очень хотел. Но она вдруг призналась, что не любит меня и никогда не любила.