Ксавье ждал.

— Пойдем, посидим пять минут под старым дубом, и я все объясню. Если тебе не понравится, вернемся и войдем вместе. Согласна?

— Пять минут?

Я заколебалась.

— Большего не прошу.

Я остановилась в прозрачной тени старого дуба посреди круглого двора и подумала, что это, наверно, наши последние посиделки на старом месте. Меня захлестнула волна ностальгии. Дуб всегда был нам верным другом, его узловатые ветви давали укрытие всякий раз, когда желание побыть вместе перевешивало наше чувство ответственности. Я шутливо обняла толстый ствол, но Ксавье вел себя торжественно, словно только что сделал открытие века.

— Ладно, — кивнула я, — выкладывай. Ради какой великой идеи мы прогуливаем собственный выпуск?

Ксавье снял и кинул на траву шапку и мантию. Под ними оказалась белая рубашка с галстуком и костюмные брюки. При виде его мускулистой груди под тонкой тканью во мне шевельнулось привычное плотское желание.

Ксавье мечтательно взглянул на меня, склонился и поцеловал мне руку.

— Я думал о нас.

— Хорошо думал или плохо? — тут же спросила я. Желание уступило место страху.

— Хорошо, конечно.

Я перевела дыхание.

— Так говори же!

— По-моему, я нашел выход.

— Здорово, — легкомысленно бросила я. — И откуда же?

Ксавье оставался невозмутимо серьезным.

— Я думал, как сделать, чтобы между нами никто больше не встал.

— О чем ты? Мы уже вместе, я вернулась. И Джейк нас в ближайшее время не побеспокоит.

— Не Джейк, так кто-нибудь другой или что-нибудь другое. Так жить нельзя, Бет. Вечно оглядываться через плечо, гадать, сколько нам осталось…