С одним из них я как раз сейчас обнималась.

— То есть это очень сильные оборотни?

— Ага.

Я позволила себе обнять Ники за талию, и он попытался взять меня совсем в объятия, но я стояла боком, и хотя мы обнимались и сильное тепло его тела обертывалось вокруг меня, отвлекало все же не так сильно.

— Ты ездишь с очень большими собаками, Анита.

— Я из тех, кто любит больших собак.

Я посмотрела Ники в лицо, он поцеловал меня в лоб — нежно-нежно.

— Анита, чем ты там занята?

— Разговариваю с тобой.

— У тебя голос все слабее и слабее.

Ники еще нежнее поцеловал мне бровь.

— Я же не шепчу, Эдуард.

— Я не сказал, что ты шепчешь. У тебя голос становится все слабее и нежнее. Не думал, что Лисандро или Ники так на тебя действуют.

— Лисандро — нет, — ответила я.

Ники целовал мне веко, губами щекоча ресницы. Я подняла голову — он поцеловал меня в щеку, согревая дыханием кожу.

— Если тебя Ники так отвлекает, то последи за собой, Анита.

— Послежу, — ответил я почти шепотом, потому что губы Ники оказались над моими.

— Увидимся в мотеле, — сказал Эдуард.

— До встречи, — прошептала я и нажала кнопку, так что когда губы Ники нашли мои, разговор уже закончился.

Он меня поцеловал, сперва осторожно, потом рука стала тверже, я обернулась к нему, телом к телу. Мы перестали держаться за руки, и я наконец стала таять в его руках, в его объятии, в его поцелуе. Он целовал меня крепко и настойчиво, губами, языком. Чуть прикусил мне нижнюю губу, я тихо застонала, и он прикусил сильнее, чуть оттягивая к себе.