– Летать.

– Это короткий рейс.

– Человек, выбравший карьеру в правоохранительных органах, вовсе не рассчитывает, что ему придется летать по всему свету.

– Сорок пять минут, самое большее пятьдесят, – успокоил его Джулио.

– Я с тобой, – поспешно заверил Риз, пока Джулио не сделал неверных выводов из его отвращения к полетам, – но жаль, что до Вегаса нельзя добраться на катере.

В восемь двенадцать самолет вырулил на взлетно-посадочную полосу и поднялся в воздух.

Эрик, сидящий за рулем красного пикапа, двигающегося на восток, изо всех сил старался сохранить достаточно человеческого сознания, чтобы управлять машиной. Порой на него накатывали не связанные между собой мысли и чувства: страстное желание бросить пикап и рвануть нагишом в темные просторы пустыни, чтобы волосы развевались и дождь колотил по голой коже; неприятно настойчивое стремление сжаться, забиться в какой-нибудь темный и влажный угол и спрятаться; жаркое, всепоглощающее сексуальное желание, ничего общего не имеющее с человеческим, а больше похожее на возбуждение животного в период течки. Его также посещали воспоминания, очень четкие и ясные, не принадлежавшие ему лично, а вырванные из каких-то глубин генной памяти: вот он жадно ищет в гнилых деревьях извивающихся насекомых; вот совокупляется с каким-то резко пахнущим существом в сырой и темной пещере… Если он позволит этим желаниям и воспоминаниям взять верх, он снова впадет в то бессознательное, дочеловеческое состояние, как у пункта отдыха на шоссе, и тогда уж наверняка не сможет удержать пикап на дороге. Поэтому он попытался подавить завлекательные видения и потребности и сосредоточиться на залитой дождем дороге. Ему это в основном удалось, хотя иногда перед глазами появлялась пелена, дыхание учащалось, и призыв других состояний его сознания был настолько силен, что только с огромным трудом удавалось ему не подчиниться.

Уже довольно продолжительное время он не чувствовал, что с ним происходит что-то странное с физической точки зрения. Но иногда все же ощущал, что какие-то изменения имеют место, и тогда его тело казалось ему скопищем червей, которые неожиданно начинали судорожно извиваться. После того как он увидел в зеркале заднего обзора свои разные глаза – один зеленый, с оранжевым узким зрачком, а другой многогранный и еще более странный, – он не смел больше взглянуть на себя, потому что понимал, что и так находится на грани безумия. Однако он мог видеть свои руки на рулевом колесе и то, что с ними творится: на какой-то период его удлиненные пальцы стали короче, толще, длинные когти слегка втянулись внутрь, и перепонка между большим и указательным пальцами почти исчезла; затем процесс пошел в обратном направлении, руки снова выросли, суставы увеличились, когти стали еще острее и длиннее. В какой-то момент руки его приобрели просто кошмарный вид: темные, пятнистые, с загибающимися назад шпорами в основании чудовищных ногтей и лишней фалангой на каждом пальце. Он отвел от них глаза и стал стараться смотреть исключительно на дорогу.