– Наши силы соединены. Никто не должен прикасаться к этому сосуду, ты понимаешь, Конрад?

Принц кивнул.

– Хорошо. Солнце уже высветило восток. Скоро заря. Скоро ты уснешь. Спи спокойно и крепко. Когда ты проснешься, то поймешь, что мой дар принес тебе возможность двинуть свою волю вместе со всей армией через весь город. И люди будут не в силах убежать машинами, самолетами или пешком. Поэтому спи спокойно, Конрад. Будет много работы, когда ты проснешься.

Повелитель посмотрел на золотую урну песка. Смерч песчинок вращался с новой силой, как энергетический миниатюрный ураган. Повелитель усмехнулся и начал таять. Последней исчезла ужасная улыбка.

Огонь в камине уже почти погас. Снаружи скоро поднимется ненавистное солнце, лучи его вскарабкаются по пикам Сан Габриэль Маунтин. Пора было отдохнуть, пересмотреть планы, подготовиться к следующей ночи.

“О,– подумал он. – Какая это будет ночь!”

4.

4.

Палатазина разбудил какой–то треск или скрип. По крайней мере, он считал, что проснулся, потому что видел над собой потолок и слышал дыхание прижимавшейся к нему во сне Джо. Снился тенистый лес, где из подлеска змеились сотни гибких рук, стремившихся ухватить его. Деревья склонились к нему со всех сторон, отчего Тропа впереди казалась узким туннелем, стены которого слагались из колючих кустов. Сквозь листву усмехались бледные лица, словно шары сатанинского карнавала. С ним была Джо, они бежали через туннель, и вдруг что–то чудовищное, огромное заступило им тропу, протягивая приветственно к ним свои изогнутые когти.

Теперь он знал, что проснулся и в спальне что–то тихо не то скрипит, не то трещит.

Он потянулся к выключателю лампы. Скрип тут же прекратился. Палатазин потом жалел, что не включил свет, но в тот момент он просто повернул голову, всматриваясь в темноту спальни.

В кресле–качалке опять сидела мать, глядя на сына. Лицо было суровым, строгим, напомнив ему о детстве, когда она вот так же сурово смотрела на него, когда Палатазин забирался в кровать для нескольких дополнительных минут перед тем, как начать одеваться в школу. “Соня,– корила она его, сдергивая с сына покрывало. И следовал раскат праведного грома: Вставай! Немедленно вставай!” – Он только потом осознал, что для нее сон приравнивался к смерти.

Палатазин смотрел на фигуру в кресле–качалке. Глаза его матери были испуганными, но в них сквозила решительность. Это были глаза женщины, разрядившей ружье в чудовищное создание, носившее тело мужа, как украденный костюм. Она встала с кресла и сквозь призрачное тело Палатазин увидел серый прямоугольник окна. Она поманила рукой: вставай, соня! На несколько секунд он замер от удивления, потом осторожно скатился с кровати, чтобы не побеспокоить Джо. Жена что–то пробормотала во сне, чуть шевельнулась и снова затихла.