– Значит, вы и есть Гейл Кларк?

Гейл подняла голову и встретилась взглядом с ледяными прищуренными глазами седовласой женщины, стоявшей в другом конце комнаты. Когда–то она была вполне привлекательной, с высокоскулым лицом, но теперь кожа слишком плотно обтягивала кость, повторяя рельеф черепа.

– Вы одна из тех бумагомарателей, которые писали такие ужасные вещи о муже…

– Я не писала ничего…

– Так вы отрицаете, что ваша ничтожная газетенка должна быть позорно сожжена? – Глаза женщины вспыхнули.

– Возможно, и должна, но я не пишу редакционных статей и передовиц.

– Вот как. Конечно, не пишете,– с оттенком издевки сказала Джо. – Вы понимаете, какое напряжение должен из–за вас переносить Энди? Из–за вас и всех остальных писак в этом грязном городе. – Она сделала несколько шагов вперед. Гейл напряглась. – Что ж, вы получили то, что хотели. Можете теперь радоваться. – Губы женщины дрожали, на ресницах повисли злые слезы.

– Почему вам так нужно было причинить ему боль? – тихо спросила она. – Он вам ничего не сделал…

– Что здесь происходит? – сказал Палатазин, входя в комнату с банкой кока–колы для Гейл в руке. Он изумленно посмотрел на Джо, потом на Гейл. – Что тут у вас случилось?

– Ничего,– сказала Гейл. – Мы… просто знакомились с вашей женой.

Он передал Гейл стакан и налил кока–колы, потом поднял со стула утренний выпуск “Таймс”.

– Вы читали это, мисс Кларк?

– Нет.