– Никто никогда и не сомневался, что ты умна. И, Бог свидетель, ты сделала больше денег, чем мы с Буном вместе взятые!

– Так почему, – сказала Кэт, напряженно глядя на него, – ты не смог просто меня полюбить?

– Что-о? Я очень тебя люблю! Я не понимаю, почему…

– Я позволила им найти наркотики, тогда, в Токио, – продолжила Кэт. – Когда я позвонила домой, я попросила тебя приехать и помочь мне. Мне не были нужны ни папа, ни Бун, ни адвокаты. Но ты не приехал. Ты даже не позвонил, чтобы узнать, все ли со мной в порядке.

– Я знал, что папа и Бун привезут тебя домой! Кроме того, я не слишком много мог сделать, чтобы помочь тебе!

– Ты никогда и не пытался, – тихо сказала она. – Я так любила тебя, когда мы были детьми. Бун мне был безразличен. Именно тебя я любила больше всех. Но ты никогда не уделял мне внимания. Ты был слишком занят ненавистью к папе и Буну за то, что, как ты считал, они делали против тебя. А позже, когда мы были подростками, ты был слишком занят размышлениями о своих делах.

– Я всегда уделял тебе внимание! – запротестовал Рикс, но, уже говоря это, понимал, что лжет. Когда он по-настоящему прислушивался к сестре? Даже когда они вместе выехали на прогулку, он манипулировал ею, чтобы поехать на кладбище. Он всегда использовал ее как пешку в своей борьбе против Буна и Уолена, использовал ее, чтобы шпионить за Маргарет, и все не считаясь с ее чувствами.

– Когда мы были детьми, ты был счастлив. У тебя по крайней мере были Эдвин и Кэсс. Мама покупала мне платья и куклы и отправляла играть в мою комнату. Папа иногда сажал меня на колени и проверял мои зубы и ногти. Ну ладно… это было очень давно, не так ли?

– Возможно, я не был лучшим братом на свете, – сказал Рикс, – но это, черт возьми, никак не относится к твоему подпольному героину!

Она пожала плечами.

– Наркотики пришли, когда у меня было агентство. Я начала с транквилизаторов, так как не хотела, чтобы приступ застал меня врасплох. Затем, ради забавы, я пробовала ЛСД, пи-си-пи, коку, все что было под рукой. Героином пользоваться я стала по другой причине.

– По какой? – настаивал Рикс.

– Тогда… я хотела увидеть, что наркотики могут со мной сделать. – Она провела пальцами по гладким щекам. – Что ты видишь, глядя на меня, Рикс?

– Прекрасную женщину, за которую я сейчас очень беспокоюсь и боюсь.

Она сделала шаг к нему.

– Я видела других прекрасных женщин, которые пристрастились к наркотикам. За пару лет они становятся полными развалинами. Посмотри на меня, хорошенько посмотри. – Она провела пальцем под глазами. – Ты видишь хоть какие-то морщинки, Рикс? Какие-нибудь следы дряблости? Видишь ли ты что-нибудь, что может тебе сказать, что мне тридцать один, а не двадцать один или даже меньше?