Но я, однако, забегаю вперед.

Итак, мы привезли его сюда, к подножию Карпат, и опустили в яму примерно четырех или пяти футов глубиной, вырытую в черной земле. Он был опутан тяжелыми серебряными цепями, а все еще остававшийся в его сердце кол крепко удерживал его в гробу. Тибор лежал бледный как смерть, глаза его были закрыты, и любой, кто увидел бы его, не усомнился в том, что перед ним труп. Однако мне хорошо было известно, что это не так.

Наступила ночь. Я сказал солдатам и монахам, что спущусь вниз, отрублю Тибору голову, а потом разожгу огонь и, после того как он сгорит, а огонь погаснет, засыплю яму землей. Это очень опасная, связанная с черной магией работа, объяснил я, и ее можно выполнять лишь при лунном свете. А потому, если они заботятся о спасении своей души, им следует уйти. Что они и сделали. Спустившись в долину, они остановились и стали ждать меня там. Узкий серп луны поднялся над горами. Я взглянул на Тибора и заговорил с ним в присущей Вамфири манере.

— Ах, сын мой, вот видишь, чем все закончилось! Печальный, очень печальный день для любящего отца, который наградил неблагодарного сына великим могуществом, а тот потратил его напрасно. Сына, не пожелавшего отнестись с уважением к указаниям и наставлениям отца и потому ныне потерянного для мира. Проснись, Тибор, и разбуди того, кто находится внутри тебя, потому что мне доподлинно известно, что ты не умер.

Глаза его чуть приоткрылись, но, едва лишь смысл мною сказанного дошел до него, они широко распахнулись. Я откинул капюшон, чтобы он мог увидеть мое лицо, и улыбнулся так хорошо знакомой ему улыбкой. Рассмотрев меня, он резко дернулся, но, оглядевшись и осознав, где он и что его Окружает, громко и пронзительно закричал. О, как страшно он кричал!

Я начал забрасывать его землей.

— Сжалься! — вскричал он.

— Ты просишь меня о милосердии? Но разве ты не Тибор из Валахии, получивший имя Ференци и приказ заботиться в отсутствие Фаэтора Ференци о его землях и собственности? А если ты тот, о ком я говорю, что же тогда ты делаешь здесь, вдали от того места, где ты должен исполнять свои обязанности?

— Сжалься! Сжалься! Оставь мне голову, Фаэтор!

— Это я и собираюсь сделать. С этими словами я бросил еще ком сырой земли. Поняв, что я имею в виду, догадавшись о моих намерениях, он просто обезумел и стал дергаться, трястись и извиваться, пытаясь освободиться от торчавшего из груди деревянного кола. Опустив в могилу длинный крепкий шест, я еще крепче забил кол — так, что конец его прошел сквозь дно гроба. Закрывать гроб крышкой я не стал, а просто оставил ее там же, где она и была — возле стенки ямы, поскольку не мог отказать себе в удовольствии видеть искаженное безумным ужасом лицо Тибора.