— Пойдем, — охотно согласился Илья Безменов и, слегка пошатываясь, двинулся к выходу.

— А пиво она все равно разбавляет, — неожиданно повернулся он к идущему сзади Хохотве, — и действует не по подсказке оттуда, — он направил указательный палец в пол, — а по своей инициативе!

Девять месяцев спустя

— Все-таки есть женщины в русских селеньях, — сказал, ни к кому конкретно не обращаясь, ординатор родильного дома № 6, известного каждому москвичу.

— Что вы имеете в виду, Геннадий Михайлович? — подняла на него глаза старшая сестра.

— Даму из третьей палаты.

— Ах, генеральшу?

— Именно. Ведь не молода, чуть ли не пятьдесят, а какого парнягу родила!

— Да, ребенок на удивление… И знаете, Геннадий Михайлович, какая странность. Ровно год назад, день в день, у нее убили единственного сына. Студент-отличник, красавец, и такая трагедия. Она мне фотографию показывала…

— Убили сына?!

— Именно. Она до сих пор не может прийти в себя. Действительно, мужественная женщина. Нашла в себе силы родить почти в пятьдесят лет. Просто не верится.

— А кто отец?

— Она не сказала. Да и какое это имеет значение? Женщине нужен ребенок, пусть на старости лет, но свой, именно свой! Она, конечно, весьма обеспечена, в состоянии нанять кормилицу. Несмотря на свой возраст, еще очень интересная дама. Оно и понятно, ей не приходилось всю жизнь убиваться за сто двадцать рублей в месяц. Одно слово — барыня. И отдельная палата — пожалуйста, и лучшие врачи вокруг суетятся…

— А как ребенок?

— Просто богатырь. Весит почти пять килограммов! Рост соответственный. Все в норме, просто не верится. Обычно у рожениц в таком возрасте дети рождаются слабые, а тут — на загляденье.

— Неужели никакой патологии?

Старшая сестра замялась.

— Есть немножко, — поджав губы, проговорила она.

— Какая же?