— Ну-у… Быть способным сделать открытие и сделать — это все-таки разница, верно? Жаль, не было русского лже-Рабенкакера… Зато, с другой стороны, сколько мы узнали, а?! Следующим надо дать историкам…

— Я поражаюсь вам! — горячо заговорила девица — та самая, что кричала, требуя прекратить резню в церкви. Девушка встала, поводя темными от гнева глазами. — На ваших глазах убивали людей… детей… У нас тут машина… Мы можем… я, вы… Вас только рукопись… Мужчины вы здесь или нет?!

Девица искренне была убеждена, что мужчины обязаны устраивать мир именно так, как это считает нужным девица. Но жалкие попытки взывать к совести людей потонули в грохочущем водопаде Горбашки — он уже совсем оправился и вовсю нес о неправомочности вмешиваться в уже свершившееся прошлое, об опасности непредсказуемо изменить настоящее, об ответственности перед будущим и т.д., и т.п. Упоминался, разумеется, и приснопамятный мотылек Брэдбери, и «кольца времени», и вселенский детерминизм, и прочие не вполне понятные, но исключительно умные вещи.

Василий с интересом наблюдал, как реагирует народ на эти вроде бы несомненные высказывания. Девушка стояла с красными пятнами на щеках, вскинув голову… она, наверное, считала, что гордо (а в общем-то скорее жалко). Математики заторможенно следили за Горбашкой. Принимать решения они не умели, тем паче — в сфере столь далекой от формул, абстракций, неторопливых прогулок, плановых тем, от круга людей, которые прекрасно знают, что такое «тензорное исчисление», хотя и не очень знают, что такое «посадка картофеля». И они охотно соглашались, чтобы Горбашка все решил. Что называется, с облегчением.

А вот Михалыч копал в носу, и вид у него был преисполнен скепсиса… только не сразу было ясно — по отношению к Горбашке или к его речам?

Сергеич тоже что-то сомневался, качал головой и ухмылялся. То ли сомнения терзали его душу, то ли все наоборот: он точно знал, что Горбашка сильнейшим образом неправ, но высказываться не хотел.

Володя, закусив губу, смотрел на Михалыча, и тот несколько раз покачал головой из стороны в сторону. И Владимир улыбнулся… жаль, не видел этой улыбки Горбашка. Разве что ухитрился бы и эту улыбку истолковать как признак восхищения его гениальностью.

ГЛАВА 7 Маша и Миша в Польце

ГЛАВА 7

Маша и Миша в Польце

— А ведь он не знает, что его скоро убьют, — говорила Маша брату Мише, — мы должны его предупредить…

И Миша превосходно понимал, о ком идет речь. Перед глазами стояли судорожные движения ног; кровь, толчками заливающая рясу. Миша, в принципе, был согласен — предупредить Ульяна надо. Если до конца честно — то хотелось и попробовать поездить в контейнере… не по чему-нибудь, по времени… Да, этого тоже хотелось.