Плов не лез в горло.

Может, мне просто надоела восточная кухня, думал Гиви с тоской.

Сейчас бы борща поесть. И черного хлеба с салом…

Когда за завесой скрывающей вход, раздались шаги, Гиви быстро вытер руки о пеструю ткань и выпрямился на подушках.

Двое мрачных могучих рабов внесли на плечах пестрый мешок, у горлышка аккуратно перехваченный золотой тесьмой. Тесьма была кокетливо повязана бантиком. Мешок дергался, извивался, а порою складывался пополам.

Рабы свалили мешок у ног Гиви и, поклонившись, поспешно вышли. У одного, как имел возможность убедиться Гиви, слегка заплыл глаз.

Мешок продолжал дергаться.

— Ну, ты шакал, Мишка! — фыркал мешок, — багдадский вор тебе товарищ! Ты еще пожалеешь! Я тебе еще покажу! Развяжи мешок, скорпионово семя!

Гиви наклонился, аккуратно потянул за ленточку и поспешно отскочил в сторону.

— Алочка, — робко сказал Гиви, — успокойся!

— А! — Алка вскочила на ноги и отряхнулась, — это ты!

— Я, Алочка, — печально отозвался Гиви.

Алка разъяренно откинула со лба светлую прядь.

— И ты туда же, — вздохнула она, — Мало, что Мишка совсем умом тронулся!

— А он тронулся? — на всякий случай спросил Гиви.

— Еще бы! Запер меня в этом своем гареме, мегер каких-то приставил… ты бы поглядел на этих куриц! Они мне поют, представляешь? И еще на лютнях играют! Один раз заглянул, объяснил мне доступно и популярно, что он теперь царь, и опять смылся! Кастратов каких-то понаставил, хочу выйти, не пускают, Масрур хотел зайти, не пускают. Говорят, царь не велел! Царь! И кто? Этот Синдбад недоразвитый!

— Ты погоди, послушай…

— Мало того! Надевают мне мешок на голову и тащат! Весь хребет об осла обломала… везде синяки! И здесь! И здесь!

Гиви отступил еще на несколько шагов.

— Это я велел тебя привезти, — признался он, отчаянно пытаясь расправить плечи.