Это был древний дом, лет двести или более, выстроенный на изогнутой полоске земли, спускавшейся от Вэлли-Хилл Роуд вниз, к речной бухте. Когда-то, в давние дни, тут была процветающая ферма — дедушка Перри и его отец, владевший фермой до него, оба получили прозвище Луковые Короли. Сам я этого не помню, но могу вообразить, как скрипели по гравию дорог повозки на тонких высоких колесах, как капитаны-янки вели суда вверх по реке, чтобы загрузиться луком — обычным полевым луком, тоннами, в мешках из золотистой рогожки, — драгоценный груз для экзотических портов Карибского моря: Ямайка, и Тринидад, и Мартиника. Не было никого состоятельнее Перри в Пиквот Лэндинг.

Пиквот Лэндинг — уверен, вам не нужно описывать его, — обычный городишко на берегу реки, в Коннектикуте, — маленький, без претензий, почтенный. Тенистые купы роскошных вязов (тогда еще не пораженных датской болезнью), бескрайние тучные нивы — раззолоченные июнем, выжженные сентябрем, дома из досок или кирпича, редко оштукатуренные, иногда — из бревен. Дом Перри — крепкий, большой, беспорядочной постройки. Белые когда-то доски обшивки посерели, краска облезла на зеленых ставнях, обрамляющих высокие окна, заплаканные мутные стекла, покрытые паутиной желоба забиты последними листьями октября. Удобный дом: веранда, портик с колоннами, почти в каждой комнате с высоким потолком — камин, везде кружевные портьеры, даже кровати с балдахинами. На втором этаже пятна сырости на потолке.

Амбар тоже почтенного возраста, дряхлый, поросший лишайником и плесенью, стоял на пологом холме возле дороги, ведущей к леднику. На коньке крыши — голубятня, купол с четырьмя окнами, самая высокая точка обзора в окрестностях. На пике, увенчивающем коническую крышу голубятни, флюгер — сокол-сапсан, эмблема Перри, — зорко оглядывал местность.

Со смертью дедушки Перри — сразу после первой мировой войны — ферма практически перестала быть фермой. Кроме наемного работника, старого Лино Анже-лини, не осталось ни одной пары рабочих рук, скот продали, плуги и бороны проржавели насквозь. И Вининг, и его младший брат Джордж не возлагали надежд ни на лук, ни на хлебопашество. Земля пребывала в запустении, ферма умирала, а Вининг каждое утро покидал семью — жену, мальчиков, Холланда и Нильса, Торри, его дочь, — и на своем «Рео» отправлялся в Хартфорд, где у него была процветающая страховая контора. Дом Перри стал к тому времени родным для самой тихой и целеустремленной, самой надежной опоры семьи — Ады Ведриной; когда подросли дети и с ними выросли их запросы, она закрыла собственный дом в Балтиморе и переехала в Пиквот Лэндинг, освободив свою дочь, жену Вининга, от всех хлопот по хозяйству. Джордж уехал в Чикаго, и в 1934 году — год смерти Вининга Перри — весь дом пропитался духом бегства; ледник стал пустой раковиной, амбар под домом тоже опустел, на конюшне лишь пара лошадей, в курятнике одинокий петушок тосковал среди десятка несушек, инструменты без применения висели в кладовке мистера Анжелини, и лишь пресс для сидра оставался на ходу, выжимая по осени сок из фруктов, слишком побитых для того, чтобы продать их или съесть самим.