Упав на колени, она начала очищать от снега предмет, лежавший во дворе, и едва подавила крик, когда пальцы ее коснулись шерсти Сторма.

Мысли одна за другой проносились у нее в голове, пока она выкапывала из-под снега безжизненное тело пса. Может быть, из-за него Логан выскочил на улицу? Могла собака подойти к задней двери и скрестись о нее когтями только для того, чтобы убежать прочь, когда Логан ее откроет?

Она смела последние снежинки и в ужасе уставилась на сломанную собачью челюсть, вывороченную из морды и висящую где-то сбоку. Поверх зубов болтался розовый язык.

Не розовый...

Красный!

Марианна заметила на снегу, вокруг собачьей головы, пятна. К горлу подступила тошнота. Что могло случиться? Сторм, должно быть, напал на кого-то.

На кого-то, кто нанес ответный удар и убил его.

Услышал ли Логан, лай Сторма, или лишь его последнее завывание, прежде чем тот, кто напал на него, прикончил собаку?

— Логан? — позвала она еще раз. — О Боже мой, Логан! — Кто бы ни убил Сторма, он, должно быть, до сих пор где-то рядом. Тело собаки еще теплое, в пасти свежая кровь — он погиб не более нескольких минут назад!

Из глаз у нее текли, мешаясь с тающим на щеках снегом, слезы ужаса, охватившего ее при мысли о том, кто может находиться рядом, возможно, всего в нескольких ярдах, уловивший уже ее запах и подкрадывающийся к ней. Марианна, пошатываясь, двинулась дальше, все еще стремясь добраться до забора, а затем и до относительной безопасности сарая.

Но она вновь остановилась. Хотя слезы и застилали ей глаза, женщина заметила предмет, который преграждал ей путь, до того, как о него споткнулась.

В горле вновь зародился крик, но на сей раз она и не пыталась подавить его.

Когда она упала на землю, чтобы взять на руки безжизненное тело своего сына, из ее горла вырвался еще один крик, жуткий пронзительный вопль отчаяния. Голова Логана откинулась назад, обнажив страшную рану на шее...

Сжимая в руках тело мальчика, Марианна начала рыдать. Боль в ее душе грозила помутить рассудок, когда она, покачиваясь из стороны в сторону, баюкала Логана, как делала это, когда он был еще крошечным младенцем.

А вокруг завывала буря, окутывала ее белым покрывалом. Но Марианна не чувствовала больше ничего, кроме страшной, мучительной боли держать на руках своего мертвого сына.

От этих невыносимых страданий, отрешенно думала она, ей никогда уже не оправиться.

* * *

Оливия Шербурн притормозила у изгиба дороги. Она сбросила скорость до нуля, намереваясь свернуть на узкую колею, что вела к дому Стиффлов, когда заметила их машину — небольшой автомобиль марки «Субару» — медленно двигавшуюся в сторону шоссе. Проехав немного вперед, насколько смогла, Оливия подождала, пока перед ней на дорогу не выехал Марк Стиффл, затем немного опустила оконное стекло, чтобы переговорить с ним.