Она узнала дерево, она видела его, когда бывала на ранчо, его необычайный вид завораживал ее всякий раз, когда она появлялась на просторном, расчищенном от леса участке, на котором стоял дом.

Но сегодняшним вечером она приближалась к нему с другой стороны. И поняла, что произошло. Она пробиралась через лес на север, вместо того чтобы идти на запад, поэтому двигалась не параллельно дороге, пока та петляла по долине, а пересекла саму долину. Теперь она знала, что сарай и навесы находятся как раз за деревом, хотя и не могла пока их видеть.

Как и то существо, исторгнувшее этот яростный вой, эхо которого до сих пор звучало в долине. Сняв с плеча дробовик, Оливия проверила патронник и направилась в сторону хозяйственных строений ранчо. Она почувствовала приток новых сил, когда поняла, что больше не блуждает в неизвестности, рискуя заблудиться и замерзнуть. Держа ружье наготове, женщина пробиралась через сугробы, стараясь двигаться как можно быстрее.

* * *

Стоя на коленях у тела своего отца, Джо Уилкенсон уловил слабый звук поскрипывающего под ногами снега. Тело его напряглось, и он инстинктивно принюхался к воздуху, пытаясь уловить запах приближающегося.

Глухое рычание вырвалось из его горла, он вдруг метнулся в сторону и исчез за углом сарая. Там, под прикрытием небольшого навеса, Джо припал к земле, чувства его были обострены: он присматривался и выжидал.

* * *

Уже был виден навес, под которым стоял трактор, и Оливия удвоила свои усилия. Наконец-то она достигла цели! За навесом находился сарай, а за ним уже и сам дом.

Вдруг она остановилась как вкопанная, глаза у нее расширились, — она увидела пару ног, торчащих из-за угла постройки, где стоял трактор.

Пару ног — босых, с мозолистыми ступнями, скрюченными кривыми пальцами с загибающимися внутрь ногтями, которые больше походили на когти. Пульс у нее участился, Оливия резко сменила направление и через мгновение уже рассматривала тело.

Тело, лежащее на снегу, с огромной зияющей в животе раной, из которой все еще сочилась кровь.

Снизу на нее невидяще смотрели два глаза из запавших глазниц.

Во лбу у мужчины была глубокая рана, как будто кто-то вогнал ему в череп гвоздь, а затем вырвал его оттуда.

Оливия всматривалась в лицо мужчины, и ее охватывал ужас: искаженные черты лица постепенно начинали казаться ей знакомыми.

Но она, безусловно, никогда раньше не видела этого человека — иначе бы не забыла это дикое лицо, странную смесь человеческого и звериного.

И вдруг чувство приближающейся опасности нарушило мысли Оливии. Она застыла, каждая мышца ее тела напряглась. Женщина резко повернулась, подняла ружье к плечу, левой рукой крепко сжимая ружейную ложу, согнутый указательный палец правой руки лег на курок.