– Боялся?

– Боялся, что вы мне не поверите. Я хочу сказать, что после тех убийств, о которых говорили по телевидению, я... я не был уверен...

– Тогда почему ты решил прийти сегодня? – спросил Гаррет, наклоняясь ближе, не спуская парнишку с крючка, снова и снова проверяя его на правдивость.

– Я не мог не думать об этом... Я знал, как надо поступить. Я хочу сказать, что я увидел вас по телевизору, в новостях. Вы спрашивали, не располагает ли кто информацией. Поэтому...

«Это было жалкое зрелище!» – понял Гаррет.

Каждый раз, когда полицейский обращается за помощью по телевидению, это жалкое зрелище.

Но что еще он мог сделать?

Не мог же он вот так стоять перед направленной на него камерой, перед кучей микрофонов, которые совали ему в лицо, и говорить:

– Послушайте, ребята, у нас нет ни одной зацепки. У нас есть куча отпечатков, которые выглядят так, словно их нарисовал Сальвадор Дали. И это все. Это единственное, что у нас есть после трех убийств.

Не мог он так сказать.

Поэтому вместо подобных слов он обратился за помощью. И вот через два дня после Дня Благодарения приходит парнишка и рассказывает историю о мужчине в костюме монстра.

Гаррет со вздохом откинулся на спинку стула.

– Спасибо за помощь, мистер Клайн!

Он взял со стола карандаш и ткнул им в Итана.

– Отведи его в другую комнату и запиши все показания, ладно?

Итан кивнул, его большой кадык дернулся вверх и вниз.

Клайн быстро встал, поправил манжеты желтого свитера. Он было отправился вслед за Итаном к выходу, но в дверях обернулся:

– Вы мне верите? – спросил он.

Гаррет мрачно кивнул, крутя в руках карандаш.

– Ну да. Конечно, я тебе верю.