Профессор как-то виновато смотрел на короткий меч в своей руке. Когда он успел его достать?

– Ты уж прости меня, Илья. Так получилось… Может быть, твоей души ему и не хватает…

– Но ведь я не просил мне говорить!..

Илья попятился от Профессора. Безучастные охранники смотрели на готовящееся жертвоприношение, не двигаясь и никак не проявляя к нему своего отношения, – ни радости, ни печали не было на их лицах.

– Но ведь я не просил. Я ведь отсюда никогда не выберусь – ты сам говорил, – обливаясь ледяным потом, лепетал Илья пятясь.

И тут почувствовал, как что-то уперлось ему в поясницу. Он резко обернулся. Это был облитый запекшейся кровью саркофаг.

"Господи! А потом меня расчленят, закатают в банки, на которых наклеят ярлык "Свиная тушенка" и разошлют по всей необъятной стране; и будут меня употреблять в пищу люди разных полов и профессий, мной будут, предварительно перемешав и разогрев с картошечкой, закусывать водку… возможно, кому-нибудь я не понравлюсь на вкус, и остатки выбросят на помойку, где доедят их помоечные коты…"

Илья это не подумал: за то мгновение, когда он стоял уперевшись задом в саркофаг, он бы и не успел всего этого подумать, это как-то мгновенно пронеслось у него в голове. Он даже видел раззявленные рты, пожирающие его тело… И тотчас бешенство охватило Илью! Дико завопив, он бросился в сторону от уже замахнувшегося на него Профессора. Но поскользнулся, упал… попробовал подняться – ноги разъезжались на склизкой почве.

– Я сделаю это небольно, – успокаивающе говорил Профессор, приближаясь к лежащему Илье и занося над головой меч.

Илья поднял для защиты руку… Но Профессор не донес меч до цели. Склонившись над Ильей для удара, он вдруг выпучил глаза, на мгновение замер, резко выдохнул через рот воздух, словно изнутри у него что-то вышло с этим воздухом; что-то теплое, липкое и тяжелое выплеснулось из его рта. Профессор выронил меч и повалился на Илью. Илья несколько мгновений лежал, придавленный недвижимым телом, слушая шум в помещении. Потом столкнул его и поднялся.

В подземелье шел бой. Один из охранников, уже мертвый, лежал рядом с саркофагом: из груди у него торчала стрела. Второй исполин, выкрикивая непонятные слова на чужом языке, отчаянно рубился мечом, отбиваясь от троих таких же рослых полуголых людей. Но, как ни отчаянно бился охранник, его теснили в глубь зала. Из коридора слышались крики, лязг железа, топот ног…

В подземелье, отбиваясь от нескольких нападающих, пятясь, вошли двое. Один из отступавших упал, пронзенный в грудь острием меча, другой, увидев гибель товарища, бросил свой меч и поднял вверх руки, но тут же рухнул со вспоротым животом. В коридоре бой продолжался. Отовсюду слышались возгласы: "Атхилоп хал! Атхилоп хал!"