— Ну и что же? — Ее подбородок упрямо вздернулся. — Я не сдамся, Генри, ни за что на свете.

— У него есть мобильный телефон, и он только что, представляешь, приобрел факс. Думаю, теперь будет куда легче поддерживать с ним связь.

— Это меня успокаивает. — Селуччи оперся бедром о кухонный столик и скрестил на груди руки. — Ты никогда не звонила мне.

— У меня не было такой возможности, вплоть до недавнего времени, сначала все складывалось довольно хаотически. А затем... — Вики потерла пальцем край кухонного стола, довольная, что утратила возможность краснеть. — А затем я просто испугалась.

Он никогда прежде не слышал, чтобы она призналась, что чего-то боится.

— Испугалась чего?

Она взглянула на него, и он обнаружил ответ в отчаянном вопросе, светившемся в ее глазах.

— Вики... — В ее имени теперь прозвучал мягкий упрек. «Неужели ты мне не доверяешь?»

— Видишь ли, я теперь совершенно другая, и... Над чем ты смеешься?

Сколько времени утекло с тех пор, как он мог рассмеяться? Чуть больше года, как он полагал.

— Если это — все, что тебя беспокоит, Вики, то должен тебе сказать, ты всегда была совершенно другая.

Отчаяние испарилось, сменившись надеждой.