Левая попыталась, но неудачно. Зато пальцы правой послушно распрямились снова, и я сумел напрячь ее от локтя до кисти, чему изрядно порадовался.
Я был так поглощен восстановлением способности управлять конечностями, что, когда Горд и Кенни грохнули меня на стол, не успел подготовиться. Я ударился затылком, и перед глазами у меня заплясали звезды.
Они мелькали, словно кометы «Текниколора», а я тем временем услышал, как расстегивается «молния», и почувствовал" как меня поворачивают с боку на бок, вытаскивая из-под меня мешок.
Меня оставили лежать голым на холодном металлическом столе. Глаз я по-прежнему не мог открыть, но сквозь веки видел золотое сияние ламп и чувствовал тепло, идущее от них. Я поскреб поверхность стола пальцами правой руки и обнаружил неглубокие канавки, выходящие из-под моей спины и направляющиеся к краю.
Отворилась дверь, и я услышал женский голос:
– О, замечательный экземпляр. Благодарю вас. Андре, обмерь его. Надо его задокументировать.
– Да, доктор.
Я услышал, как к столу подкатилась тележка. Ее движение сопровождалось позвякиванием инструментов, и мне не понравилось, что этот звук раздается в излишней близости к моей голове.
Справа сверху я услышал женский голос:
– Объект – мужчина, белый, рост шесть футов, вес приблизительно сто семьдесят пять фунтов, растительность на теле умеренная, темная. Находится в отличном состоянии, следов травмы не видно. Будут сделаны пробы жидкостей для токсикологического анализа на предмет установления причины смерти.
Я не мертвый! Я сжал правую руку в кулак.
– Признаки облысения отсутствуют, и можно попытаться при извлечении мозга сохранить скальп неповрежденным.
Я вновь распрямил пальцы и шлепнул ладонью по столу. Должна же она услышать!
– Доктор, его правая рука двигается, – услышал я голос Андре. – Кажется, он еще жив.
– – Кажется, Андре, ты прав. Это осложняет дело.
Я улыбнулся бы, если бы мог.
– Скорее, Андре, вон там, в шкафчике.
Давай, парень, неси что-нибудь, что поднижет меня на ноги.
– Здесь?
Да, Андре, придурок, делай, что тебе говорят.