— Значит, вот для чего ты ушел. Для того, чтоб совершить убийство. Надо было остаться, Джек. Надо было прийти ко мне. Я бы тебе помог. Не пришлось бы жить с чувством такой вины столько лет.

— Вины? — переспросил Джек, наливая бокалы. — Я за собой никакой вины не чувствую. В чем моя вина? Никакой вины, никакого раскаяния. Если б вернулся тот вечер, сделал бы то же самое.

— Почему тогда, скажи на милость, ты исчез без следа?

Он пожал плечами:

— Ждешь пространного, обдуманного, выстраданного душой ответа? У меня его нет. В тот момент показалось, так надо. С маминой смертью весь мир стал другим, незнакомым, чужим, все мне стало противно, хотелось уйти. Я ушел. Конец истории.

— А тот самый подонок Эд... Почему ты не обратился в полицию?

— Я так не работаю.

Том прищурился:

— Не работаешь? Что это значит?

В эту тему углубляться не хочется.

— Потому что его взяли бы, потом выпустили под залог, предъявив обвинение в халатном обращении с грузом.

— Ты преувеличиваешь. Ему пришлось бы нелегко.

— "Нелегко" недостаточно. Он заслуживал смерти.

— И поэтому ты убил его.

Джек кивнул, хлебнул вина.

Отец всплеснул руками:

— Ты вообще подумал, что с тобой могло случиться? Вдруг тебя кто-то увидел бы? Вдруг поймали бы?

Он открыл было рот, чтоб ответить, но что-то в отцовских словах и тоне остановило его. Кажется... его больше тревожат возможные последствия для убийцы, чем само убийство. Где же бешеный гнев, где типичное для представителя среднего класса отвращение к сознательному убийству?

— Папа, скажи, что тебе не хотелось бы его смерти.

Том закрыл глаза рукой, губы его дрожали, Джек ждал, что он сейчас заплачет.