– Дак это… У евреев в доме… Из книги вырвал…

– Я эту книгу знаю! Я ее в замке у Троцкого видел! В Германии! Так вот откуда ноги у евреев растут!

– А ты думал, – Мишка кивнул.

– Нет, Мишка! Я таким говном жопу вытирать не стану! Неизвестно что у меня от этого с жопой случится! – он сорвал лист подорожника и подтерся им. – Вот черт! Маленький какой, зараза! – дед вытер испачканный палец о траву, поднялся и застегнул штаны.

Из церкви выглянул Мешалкин:

– Семен Абатурыч, – крикнул он, – тестя моего развязывать будем или как?..

– Надо бы развязать, – Абатуров почесал голову, – а то помереть может от занемения… Но… с испытательным сроком… Сначала ноги только развяжем, а если будет тихо себя вести, то попозже – и руки тоже…

– А я бы ему и ноги не стал развязывать, – сказал Мешалкин. – Пусть попрыгает! Это будет ему уроком на всю жизнь! Я раньше добрым был и столько натерпелся от этой семейки! А теперь понял, что зря терпел! Надо было себя сразу поставить! Тогда бы он по-другому себя вел!

– Ладно тебе, – дед Семен прошел мимо Юры. – Тут мы все должны быть заодно. Сатана только и ждет, чтобы мы все перессорились. – Он повернулся. – Мишка, на тебе листок этот, прибери его куда-нибудь, может пригодиться еще.

3

3

Выехали на БМВ Скрепкина. Впереди сидели Скрепкин за рулем и Коновалов, сзади – Мешалкин, Хомяков и Углов с дедом Семеном на коленках.

– Больно у тебя, дед, жопа костлявая, – шутил Петька. – Как у гомосека!

Вместо ответа Абатуров дернул затылком и разбил Петьке нос.

– Ты чё делаешь?! Я тебя сейчас в окошко выброшу!

– Я тебя втрое старше, а ты мне, щенок, такое говоришь! Такие, ёксель-моксель, слова пакостные!

Завтракали в доме Мешалкина. Своей картошкой, малосольными огурцами, помидорами и баночной тушенкой. Вампиров в доме не оказалось, хотя Юра ожидал и боялся встретить здесь свою бывшую жену с детьми. Он не представлял, как он сможет проколоть супругу и детей заточенным колом.

Хомякову под честное слово развязали руки. Он сидел, тихий, в углу и механически тыкал вилкой в яичницу с луком.

Мешалкин посмотрел на тестя и вздохнул. Ему показалось, что тесть от горя и побоев помутился рассудком. И хотя Мешалкин не любил его всю жизнь и терпел только из-за жены, сейчас ему стало жаль этого старого глупого человека. Но в то же время, вид тестя заставлял Юру быть бодрым. Если бы тесть был в работоспособном состоянии, можно было бы переложить на него часть горя и забот. Но тесть был никакой, и Юра чувствовал на себе двойную ответственность.