Полушкина обуглилась, и кости ее упали в траву.

В окно влез еще один, и Леня машинально его заколол.

Первый солнечный луч ударил Скрепкину в глаз. Он поднял голову и увидел на небе растущий с каждой секундой солнечный месяц.

Вампиры за окном завыли и бросились врассыпную. Скрепкин увидел, как многие из них дымятся, а у некоторых на голове уже вспыхнули волосы.

Скрепкин опустил кол. Нападение нечисти было отбито.

Глава третья ПАДЕНИЕ ГАБРИЭЛЯ ГАРСИА МАРКЕСА

Глава третья

ПАДЕНИЕ ГАБРИЭЛЯ ГАРСИА МАРКЕСА

Установлено, что дьяволу присущи серные запахи, а тут всего лишь чуточку сулемы…

1

1

Отец Харитон положил книжку на тумбочку, снял очки и провел ладонью по глазам. Книга не читалась, в голову лезли мысли, никакого отношения к литературе не имеющие. Это не были даже мысли о Боге, о котором отец Харитон думал вроде бы не переставая. Нет, это не были мысли о Боге, это были суетные мысли, их нашептывал отцу Харитону не светлый образ, а темный инстинкт животного, загнанного в кусты. Животного, скорее всего зайца, который недостойным образом петляет и запутывает следы, спасая свою шкурку, вместо того чтобы повернуться, как отец Мень, к Врагу лицом и сказать: Изыди!

Отец Харитон тяжело вздохнул. Он думал, что подобные мысли давно уже изжил в себе, и последние годы живет всецело мыслями о Боге, и что бы с ним ни приключилось, он никогда не поменяет эти мысли, потому что Бог – это компас, и когда твой взор обращен к Богу, ты всегда видишь правильное направление, которому надо следовать. А если же ты, не обращая глаза Небу, ищешь направление самостоятельно, бесы овладевают твоей навигацией, и Путь твой мрачен и ведет в темный дремучий лес или пропасть. Об этом твердо знал отец Харитон и считал, что ничто не в силах повернуть его мысли в другую сторону. А вот нате! Оказывается, не так он, отец Харитон, был крепок верой, как рассчитывал! Оказывается, крепость его была крепка, пока ее ничего не беспокоило. А стоило случиться небольшому катаклизму – и вера его, как башня Вавилонская, уже дрогнула, зашаталась, и сверху с нее вниз посыпались первые кирпичики. Никак не ожидал отец Харитон, что он такой. Он думал, что он уже давно иной, преобразившийся в Христовой вере. А тут, будто кто под компас указующий подложил железный топор, как у Жуля Верна, и теперь компас испортился, и стрелка, как бешеная, крутится и дрожит. Понимание того, какой он (вкупе с прочими неприятностями) некрепкий в вере, еще больше подкашивало ему ноги. А ведь он отвечает не только за себя, а и за свою паству.