– Эй! Эй! Ты что, оборзел?! – закричал на него Абатуров. – Тут тебе Божий храм, а не место для курения!

– Извини. Забылся, – Юра поплевал на сигарету, чуть отодвинул дверь и выбросил бычок на улицу.

– Помогите мне, – позвала Ирина. Мужчины подошли.

– Нога у него сломана, – объяснила она. – Надо бы к ноге доску примотать, пока он в себя не пришел.

– Сейчас принесу, – Абатуров пошел в подвал. В подвале он огляделся и не нашел ничего лучше, как оторвать доску от недоделанного гроба. Семен подумал, что как-то это не очень, но другой подходящей доски в подвале не было.

На улице Хомяков подобрал окурок Мешалкина.

2

2

Леня поднялся и сел. Он сидел в крытой. Камера как камера. Вроде Бутырка. Странно было только, что народу в камере почти не было. Камеры в тюрьме забиты под завязку. А тут лежал на нарах лицом к стене какой-то мужик, и всё. Леня поморщился, он никак не мог вспомнить, как он здесь оказался. Похоже было на сон, но не сон. Леня ущипнул себя за ногу и вздрогнул от боли, но не проснулся. Наверное, подумал он, я что-то тут отчебучил, и менты надавали мне по башке. Вот и не помню ничего. Он попробовал встать, но правую ногу пронзила такая боль, что у Лени перед глазами всё поплыло.

– Еш! – вскрикнул он.

Мужик на нарах повернулся и подпер голову рукой.

Его лицо показалось Лене знакомым. На вид мужику было лет шестьдесят-семьдесят. Он был весь седой и какой-то… спокойный. Такой спокойный, что и самому Лене стало спокойно.

– Дед, я тебя где-то видел? – спросил он и не узнал собственный голос. Голос был такой, будто Леня сидел в пустой цистерне.

Дед кивнул.

– А не знаешь, где это меня так приложили? Что-то не помню ничего. Тебя как звать-то?

– Илья, – ответил старик. – Ты ногу сломал, когда с колокольни падал.

Леня начал припоминать. Что-то тревожное. Вспоминать не хотелось. Но вспоминание само лезло в голову… Вспышка… Еще одна… Леня заморгал. Он всё вспомнил.

– А как я здесь оказался?! Где я?!

– На пересылке, – ответил Илья. – Между тем и этим светом.