– Повернитесь и заложите руки за спину.

Преподобный сделал, как велели. Бак чувствовал: надвигается нечто ужасное. Холодная сталь наручников обхватила запястья, и предвестником грядущего щелкнул замок.

– Сюда, сэр.

«Сэр». Уже насмехаются.

Не говоря ни слова, конвоиры проводили Бака по коридору до лифта; поднявшись на несколько этажей, повели его дальше. У серой металлической двери офицеры остановились и постучали.

– Входите, – ответил женский голос.

Бака ввели в небольшой кабинет. Через единственное окно преподобный увидел, что на улице ночь, и в темноте горят огни Манхэттена. А за металлическим столом сидела она – женщина-офицер, что привела центурионов.

Бак встал перед ней – перед своим Понтием Пилатом – гордый, непокоренный.

Женщина-офицер приняла папку у конвоира.

– Вам предоставили защитника? – спросила она.

– Мне не нужен защитник, кроме Бога. Он – мой адвокат.

Только сейчас Бак заметил, как эта женщина прекрасна, как молода. Над ухом, где ударил камень, ей успели наложить повязку. И этого человека он спас от смерти.

«У дьявола много обличий».

– Что ж, ваше право. – Встав из-за стола, офицер сняла с вешалки пиджак и надела его. – Судебный исполнитель готов?

– Да, капитан.

– Тогда идемте.

– Куда? – спросил Бак.

Его вывели из кабинета – к другому лифту. Спустившись, конвоиры сопроводили преподобного через паутину коридоров во двор. Там в свете натриевых ламп поблескивала кузовом немаркированная машина, работавшая на холостых оборотах. За рулем сидел коп в форме. А снаружи, с пассажирской стороны, скрестив на груди руки, дожидался крупный, приземистый человек в сером костюме.

– Снимите наручники, – приказала капитан. – И усадите его сзади, пожалуйста.

Бака расковали и посадили на заднее сиденье. Хейворд тем временем переговорила с человеком в сером и передала ему зеленую папку. Тот расписался в бланке на дощечке с зажимом, сел рядом с водителем и захлопнул дверь.